Иисус, еврей из Галилеи

Лука ни словом не обмолвился о том, как встречали Иисуса жители Иерусалима, он просто и деловито переходит к тому, что новоявленный «Бог» принялся наводить порядок в Храме, начав «выгонять продающих в нем и покупающих, говоря им: написано: „дом Мой есть дом молитвы“; а вы сделали его вертепом разбойников». Лука при этом ссылается на книгу «Исход», пророка Иеремии и «Книгу царств», говоря, что там это написано. Плоховато знал Писание Иисус (а может Лука?), ибо там написано не так.

Знаменитая история с денариями кесаря передана Лукой иначе. Пришли к нему не «ученики фарисеев с иродианами», как написано у Матфея, а «люди лукавые, притворившись благочестивыми» с целью «уловить» его, и спросили: «позволительно ли нам давать подать кесарю или нет?». Лука приводит аналогичный Евангелию от Матфея ответ Иисуса, блистательный по форме, но по сути являющийся холостым выстрелом. Все должно было быть гораздо проще, и портрет кесаря на денарии был в данном случае деталью второстепенной. Если бы Иисус дал отрицательный ответ, то это было бы прямым призывом к бунту, но он мог и просто ответить «да, позволительно».

Лука вводит некоторые новые нюансы в мотивы предательства Иуды: «вошел же сатана в Иуду, прозванного Искариотом[42], одного из двенадцати». Простите, почему «прозванного Искариотом»? Лука этого не объясняет, прозвали человека так, и все тут. И в наши дни «знатоки» Нового завета не могут расшифровать тайну этого имени, поскольку не знают реалий места и времени, в которых происходили описываемые ими события. А ларчик открывается просто: на севере страны, в Галилее и Самарии, крайотами (во мн. числе) называли (и сейчас называют) пригородные поселения. И в наши можно услышать «Я из крайот». Но это созвучие чисто внешнее. Во времена Иисуса образование слова происходило по другой схеме: Иш ми крайот — человек из крайота, иш крайот — человек предместий, и, наконец, греческая транскрипция этих слов — искариот. Это определение, если хотите кличку, евангелисты и превратили в имя собственное.

Так вот, одержимый сатаной Иуда «пошел и говорил с первосвященниками и начальниками, как Его предать им». Лука не называет суммы, обещанной за предательство, он просто говорит, что первосвященники «обрадовались и согласились дать ему денег». Но если Матфей не поясняет, в чем состоял смысл «предательства» Иуды, то у Луки эта цель раскрывается. Он говорит, что Иуда должен был показать место, где можно было бы схватить Иисуса, он «искал удобного времени, чтобы предать Его им не при народе».