|
Известный русский философ Н. О. Лосский посвятил анализу различных форм интуиции специальную работу – «Чувственная, интеллектуальная и мистическая интуиция».[141] Параллельно с Н. О. Лосским, известный французский философ Анри Бергсон развивал ученье об интуиции, как основном методе познания. Согласно А. Бергсону иррациональная интуиция схватывает самую суть явлений, в то время как рассудочное, рациональное мышление не способно, в принципе, проникнуть в глубь явлений, и посредством его можно получить лишь весьма поверхностное знание о реальной действительности. Данный круг проблем рассматривал также и основатель феноменологии известный немецкий философ Эдмунд Гуссерль, и целый ряд других философов.[142] Однако, с точки зрения эзотеризма, в силу тех причин, о которых говорил Рене Генон, произведения различных философов, за весьма редким исключением – особого интереса не представляют. С понятием «эзотеризм» также непосредственно связан термин «метафизика» (др.-греч. - meta ta physika), буквальный перевод этого термина – «то, что следует после физики». «Метафизикой» была названа группа трактатов Аристотеля, помещенная в издании Андроника Родосского (I в. до н.э.) - знаменитого систематизатора аристотелевских сочинений, после «Физики». В этих трактатах излагалось ученье о Началах Бытия, постигаемых умозрительно. То, что в данном издании просто следовало по порядку издания за «Физикой», стало рассматриваться как возвышающееся над физикой по самой своей сути. Физику стали трактовать как науку, изучающую Плотный Мир, то есть – нашу физическую реальность, а метафизику – как занимающуюся Тонкими Мирами, то есть всем тем, что лежит за пределами чувственного восприятия. Рене Генон определял понятие «метафизика» следующим образом: «по своей структуре это слово, «метафизика», означает буквально «за пределами физики», конечно, с учетом того, что само понятие «физики» людьми древности трактовалось как «наука о природе», во всей её всеобщности. Физика есть изучение того, что принадлежит к области природы, что же касается метафизики, то это то, что находится за пределами природы… Но не превращаем ли мы таким образом «метафизическое» в синоним «сверхъестественного»? Мы охотно бы согласились с таким уподоблением, ибо до тех пор, пока не превзойдены границы природы, т. е. проявленного мира во всём его объеме (а не одного только чувственно воспринимаемого мира, который есть ничтожно малая часть мира проявленного), мы все ещё остаемся в области физики. А метафизикой, как мы уже сказали, является то, что находится за пределами природы, т. е., стало быть, в собственном смысле слова «сверхъестественное». Но, разумеется, возразят: разве возможно таким образом выйти за пределы природы? Мы, не колеблясь, ответим с полной определенностью: это не только возможно, но это уже так. Скажут ещё: таково лишь утверждение, а какие доказательства можно было бы привести в его подкрепление? По правде говоря, странно, что требуют доказательств возможности знания, вместо того чтобы самим убедиться в этом, проделав для его приобретения необходимую работу. А для того, кто таким знанием обладает, какой интерес и какую ценность могут представлять все эти дискуссии? Уже тот факт, что само познание подменяют «теорией познания», является, быть может, самым красноречивым свидетельством бессилия современной философии».[143] — 60 —
|