|
Книги Трунгпы посвящены пути Воина Духа, и они были для меня прекрасным руководством по самосовершенствованию. Это «Преодоление духовного материализма», «Миф свободы и путь медитации», «Шамбала: священный путь воина». Тема воинства Духа была настолько созвучна моему настроению, настолько сильно эта струна звенела во мне, что я ночами не могла оторваться от очередного тома, впитывая каждое слово. Мои догадки, обрывочные мысли и знания выстраивались во мне в единую Картину Мира, формируя мой внутренний стержень. Трунгпа писал о тех качествах, без которых Воин Духа состояться не может. Это глубинное добро, нежное, чувствующее сердце и бесстрашие. Я приведу его строки: «”Состояние воина” здесь не означает состояние вражды с другими людьми. Агрессивность – это источник наших проблем, а не средство их разрешения. Тут слово “воин” взято из тибетских источников, а по-тибетски слово “паво” означает “тот, кто храбр”. В этом контексте состояние воина есть традиция человеческой храбрости, традиция бесстрашия.» Подлинное бесстрашие заключается не в том, чтобы идти напролом, а в том, чтобы жить с открытым сердцем и быть честным. И это действительно очень трудно. Путь воина, путь бесстрашия стал понятен мне, я приняла его в себя, при этом как-то не вовлекшись в буддизм, как в религию. Ошо. Мужество честности Еще одним из моих любимых учителей (конечно, не считая Аделя) стал Ошо Раджниш. Знакомство с его книгами, также как и с Чогьямом Трунгпой, помогли мне духовно подготовиться к встрече с Аделем. Если бы этих учителей не было, контакт с Ангелом не мог бы состояться, я просто не выдержала бы испытание «Вратами Дьявола». По своему характеру в моей «прошлой» жизни я всегда была немного печальной, меланхоличной, со склонностью к депрессиям, и Ошо - этот неисправимый жизнелюб - был вызовом для меня. Меня поражало в нем сочетание детства и вселенской мудрости. Его необычайная нежность, поэтичность, влюбленность в жизнь стали для меня камертоном, по которому я вновь и вновь настраивалась, проверяла себя. И меня завораживала его смелость быть честным. Он называл самые запретные вещи своими именами, не боясь никого и ничего. Я захотела научиться этому. Однажды я дала себе обещание в течение трех месяцев быть тотально честной. Я не позволяла себе говорить неправду. Если я замечала автоматическую ложь, приукрашивание или недосказанность в своих словах, я просто останавливалась. Понятно, что в нашем менталитете практически невозможно не лгать. Всегда говорить правду означало подставлять себя под удар. В качестве защиты я оставила за собой право молчать, чтобы не говорить ложные вещи. — 82 —
|