Три жизни

Разговоры в палате понемногу смолкали, стихала суета, лишь где-то прозвенел колокольчик — раз, два, три, — и все. Три часа, подумал Хоги. Интересно, день сейчас или ночь. Не знаю. И вообще не знаю, что со мной происходит. Ну, ничего не поделаешь.

И опять голоса. «Может, ему пора принять последнее причастие, доктор?» — тихо спросил кто-то. «Пожалуй, об этом стоит подумать, — симптомы скверные. Об этом стоит подумать». — Хоги попытался открыть глаза. До чего же все странно — над ним склонился человек в черном. Может, он уже попал на небеса в сопровождении черного святого? Однако чуть позже он сообразил, что это больничный капел­лан.

А время все шло. В тускло освещенной палате слабо поблескива­ли загадочные инструменты, мигали огоньками приборы. Едва разли­чимо вспыхивали то желтые, то красные, то зеленые светлячки, а временами загорались и гасли белые. Где-то за окном запела птица. Вскоре, негромко шурша сандалиями или тапочками, в палату вошли несколько медсестер и санитаров. Тихо перемолвившись с ними нес­колькими фразами, ушел персонал ночной смены. Утренняя смена начала обход, шепотом расспрашивая больных о самочувствии, ше­лестя бумагами и рулонами самописцев. Наконец, дошла очередь и до Хоги. «О, сегодня вы выглядите получше, мистер МакОгуошер», — сказала сестра. Хоги немного удивился — ведь она видит его в первый раз. Склонившись над больным, сестра чуть пригладила одеяло и перешла к следующему пациенту.

В палате посветлело — наступило утро. Далеко на востоке выныр­нул и начал подниматься над краем земли красный овал, мало-помалу превращаясь в полный ярко-алый шар, и едва рассеялся утренний туман, солнце засияло чистым ярким светом.

В Блоке интенсивной терапии возобновилась привычная дневная суета: одних пациентов умывали, других кормили, кое-кого даже че­рез вену. Не оставили в покое и Хоги. Одна сестра взяла кровь на анализ, другая измерила давление. Затем появился доктор и, заметив: «А вы молодец, мистер МакОгуошер, скоро встанете на ноги», — тотчас ушел.

Прошло несколько часов, а может и дней, и Хоги, наконец, смог сидеть в кровати. К нему подошли две медсестры: «Мы переводим вас в отдельную палату, мистер МакОгуошер. Интенсивная терапия вам больше не нужна. У вас в тумбочке есть что-нибудь?»

«Нет, — ответил Хоги. — Только то, что на мне».

«Хорошо, тогда мы сейчас вывезем вас, держитесь крепче». — С этими словами сестры разблокировали колесики кровати и осторож­но покатили ее вместе с капельницей, и при выезде из палаты он увидел, как на освободившееся место вкатывают койку с новым паци­ентом.