Три жизни

Люди внизу все болтали, болтали, болтали и еще раз болтали, и Старый Писатель устал смотреть на все это. Металлическая движущаяся дрянь возвращается в свое исходное состояние — в кучу металло­лома. Он перевел взгляд на небо как раз вовремя, через секунду обна­женное астральное тело девушки скрылось за облаками. Он последо­вал за ней. Это довольно неплохой способ скоротать жаркие послепо­луденные часы, подумал он. Имея большой опыт астральных путе­шествий, он поднимался все выше и выше, сбрасывая с себя одежды облаков, пока не обогнал в этом занятии девушку (не в сбрасывании одежд, извините за каламбур, а в стремительном путешествии вверх!) и не прибыл «на место» раньше нее.

Ее плоть была мертва, но по меркам «потустороннего мира» она была вполне даже жива. Старому Писателю всегда было интересно наблюдать, как новоприбывшие приближаются к метафорическим Жемчужным вратам. Так что он вошел в мир, который кто-то назы­вает «потусторонним», а кое-кто называет чистилищем и который на самом деле надо было бы называть перевалочным пунктом. Он стоял у обочины дороги и вдруг прямо перед ним непосредственно из по­верхности дороги, как поплавок, выскочила девушка, на мгновение повисла в воздухе в нескольких футах над дорогой и плавно опусти­лась на ее поверхность.

Откуда-то появился человек и крикнул ей: «Эй, новенькая!» Мо­лодая женщина недоверчиво посмотрела на него и отвернулась. Тогда он снова обратился к ней: «Мисс, а где же ваша одежда?» Девушка глянула вниз и залилась нежным румянцем смущения. Это был кра­сивый румянец, он покрыл все ее крепкое тело и спереди, и сзади, и по бокам. Она взглянула на этого мужчину, затем перевела взгляд на Старого Писателя — ведь он тоже был мужчиной! — и принялась бежать, пятки ее забарабанили по гладкой поверхности дороги.

Она мчалась вперед и добежала до развилки. Перед ней она секун­ду помедлила и пробормотала: «Нет, направо я не побегу, правая сторона — это сторона консерваторов, лучше налево, там могут встретиться хорошие социалисты». С этими словами она понеслась по дороге, уходящей влево. Она не знала, что обе дороги ведут в одно и то же место, как поется в старой шотландской песенке: «Ты пойдешь по большаку, а я по проселку, а все равно в Шотландию приду раньше тебя». Эти две дороги были просто своего рода тестом, чтобы Ангел-Писец (он любил называть себя этим именем) знал, с каким челове­ком ему придется встретиться.

Девушка замедлила свой бег до быстрого шага и вскоре пошла уже обычным шагом. Старый Писатель, знающий как себя вести в астрале, попросту плыл позади нее, он просто наслаждался пейзажем, вот и все. Затем девушка остановилась. Перед ней мерцали врата, то есть ей казалось, что это врата, поскольку она верила в рай и ад, в Жемчужные врата рая и во все такое прочее. Она остановилась, у ворот появился вежливый пожилой ангел и спросил: «Хочешь войти, красавица?» Барышня зарычала в ответ: «Только попробуй еще раз меня назвать красавицей!» Пожилой ангел улыбнулся и сказал: «А, так ты одна из ЭТИХ, да? Я назвал тебя красавицей, потому что о твоей красоте сейчас легче всего судить — ведь ты совсем раздета». Девушка снова посмотрела на себя и опять вспыхнула. Старый ангел усмехнул­ся в бороду и сказал: «Да ладно, успокойся, девица, или тебя правиль­нее называть кавалер-девица? Я вас всех видел по-всякому, хоть спе­реди, хоть сзади, хоть сбоку. Заходи, тебя ждут в Небесной канце­лярии». Он приоткрыл ворота чуть шире, и когда она вошла, он захлопнул створки ворот — несколько сильнее, чем требовалось, что­бы просто закрыть их, подумал Старый Писатель. Пожилой ангел — она поняла, что он ангел, по его длинной белой рубахе и по трепещу­щим за его спиной крылышкам — так или иначе, он повел ее куда-то и через несколько шагов открыл перед ней какую-то дверь, сказав: «Заходи, иди прямо по коридору, там, в конце, увидишь Ангела-пис­ца. Тебе лучше быть с ним повежливей, смотри не вздумай рычать на него и болтать о равенстве полов и все такое прочее, а то он зашлет тебя в преисподнюю и все — его решения не обсуждаются».