Три жизни

У старого писателя ужасно болела спина. У него было такое чувс­тво, будто в плоть и нервы впиваются острые щепки. Он не мог сдвинуться, потому что у него была параплегия — это когда ноги не работают, знаете ли. Да и в любом случае, пошевелиться — означало бы потревожить прекрасный сон мисс Клеопатры, ведь красивые ко­шечки, такие, как мисс Клео, всегда видят прекрасные сны, мешать которым ЗАПРЕЩАЕТСЯ. Наконец боль притупилась, стук по клави­шам замедлился и наконец, с некоторой строгостью в голосе, Старый Писатель сказал: «Убирайся с глаз моих долой, машинка, надоела ты мне». С этими словами он поставил машинку на край прикроватного столика и задвинул ее подальше. Откинувшись так далеко, как смог, он закрыл глаза и захрапел — уж ОН-то точно храпел, ему рассказы­вали о его раскатистом, громком, заливистом храпе, если не врали, конечно. Вот, так что он захрапел, а раз так, то, по всей видимости, он заснул.

Перед его глазами во сне проходило множество картин. Ему сни­лось, что он плывет над улицами города, он знал, что это его астраль­ное тело, но его тревожила такая мысль: «Боже, я хоть пижаму-то надел?» Ведь на астральном уровне многие люди забывают о том, что этикет предписывает цивилизованному человеку прикрывать хоть некоторые участки своей анатомии.

Старый Писатель плыл и плыл в воздухе, но внезапно остановил­ся как вкопанный. Внизу, под ним ехала двухместная машина, выра­жение «нестись, сломя голову» весьма удачно подходило для описа­ния того, КАК именно она ехала. Это была открытая двухместная машина, одна из этих английских скоростных штучек, «остинхили» или «триумф», так или иначе, она неслась по дороге во весь опор, а молодая женщина, сидевшая за рулем, казалось, не обращала на доро­гу ни малейшего внимания. Волосы ее развевались, время от времени она поднимала руку и отбрасывала со лба лезущие в глаза пряди. И как раз когда она подняла ко лбу правую руку, чтобы убрать назойливую прядь, на перекрестке появилась машина — огромная тяжелая колы­мага — и остановилась как раз у нее на дороге!

Раздался ужасный, гулкий удар и скрежет металла, звук, вообще говоря, был очень похож на тот, какой производит сминаемый в кулаке спичечный коробок. Старую колымагу несколько футов про­тащило по дороге. Из-за руля выбрался мужчина и перегнулся попо­лам, от шока его тошнило прямо на дорогу. Его лицо было красно-бледным от страха — если вы понимаете, что значит быть красно-бледным. Если вы не знаете, что это такое, что ж, скажу, что он выглядел так, будто его замучила морская болезнь или, в данном случае, автомобильная болезнь.