|
Японцы знают, как связывать пленных так, чтобы причинить им побольше страданий. Мои запястья были связаны вместе так, что руки оказались на затылке. Затем лодыжки были соединены веревкой с запястьями. При этом колени были согнуты, а стопы ног — обращены к затылку. Кроме того, еще одна веревка охватывала шею и была привязана одним концом к левым лодыжке и руке, а другим — к правым. Это было сделано для того, чтобы при попытке ослабить натяжение веревки за спиной, я начинал удушать себя. Лежать в положении натянутого лука было действительно очень больно. Довольно часто в камеру входил часовой, наносил мне удары и смотрел, как я корчусь. Несколько дней меня держали связанным в таком положении и развязывали лишь на полчаса в день. Время от времени японцы приходили ко мне и задавали вопросы. Я не издал ни звука. Несколько раз, правда, я сказал им: — Я — офицер китайской армии, не имевший при себе оружия. Я — врач и военнопленный. Больше мне нечего вам сказать. Скоро им надоело задавать мне вопросы, и тогда они пришли с трубкой, через которую стали заливать мне в нос воду с перцем. Мне казалось, что весь мой мозг горит изнутри. Мне чудилось, будто дьяволы разжигают огонь внутри моей головы. Однако, что со мной ни делали, я не заговорил. Тогда они стали подбрасывать в воду больше перца и добавлять в нее горчицу. Воль стала нестерпимой. В конце концов у меня изо рта хлынула кровь. Должно быть, перец прожег какой-то сосуд в носоглотке. Пытки длились уже десять дней. Только увидев, как я истекаю кровью, они поняли, что таким образом им не удастся заставить меня говорить, и ушли. Через несколько дней меня снова потащили в комнату для допросов. Им пришлось нести меня, потому что как я ни старался, сам передвигаться не мог, даже когда они кололи меня штыками и подталкивали прикладами. Мои руки и ноги были связаны так долго, что я, казалось, потерял над ними всякий контроль. В комнате для допросов солдаты просто бросили меня на пол, а сами отошли в сторону в ожидании дальнейших команд от офицеров, сидевших полукругом передо мной. На этот раз я увидел перед собой много странных приспособлений, которые, как я знал из книг, были орудиями пыток. — Сейчас ты все расскажешь нам, и мы больше не будем терять времени, — сказал полковник. — Я уже сказал вам то, что мог сказать. Я — офицер китайской армии, — произнес я и замолчал. Японцы побагровели от злости. По команде я был привязан к доске с распростертыми в стороны руками, как на кресте. Под ногти до самых суставов они вставили мне длинные бамбуковые щепки. Затем эти щепки начали вращать. Боль была чудовищной, но ответа от меня они не добились. Тогда щепки вынули и стали медленно, один за другим, вырывать мне ногти. — 114 —
|