|
Теперь я без суеты огляделся вокруг и понял, где нахожусь. К своему ужасу, я обнаружил, что упал в глубокую яму с нечистотами. В Китае такие ямы обычно оставляют открытыми, и я оказался в одной из них. Вонь была просто невыносимой. Я успокаивал себя тем, что, не окажись я здесь, я бы неизбежно погиб от японских пуль или при взрыве самолета. Я быстро освободил себя от остатков кресла пилота. Только теперь я почувствовал, что сломал себе обе лодыжки. И все же, приложив некоторые усилия, мне удалось кое-как выбраться из этой ямы. На локтях и коленях я отполз подальше от вонючего месива. Оказавшись на сухой земле совсем недалеко от остатков самолета, которые все еще догорали, я снова потерял сознание, на этот раз от боли и усталости. Вскоре сильные удары по ребрам привели меня в чувство. Японские солдаты издали увидели пламя и пришли поглазеть на разбившийся самолет, рядом с которым оказался я. — Это единственный, кто выжил, — произнес голос надо мной. Я открыл глаза и увидел японца с ружьем, к которому был прикреплен штык. Штык был нацелен в мое сердце. — Я привел его в чувство, чтобы он знал, что его убивают, — сказал японский солдат своему товарищу и собирался уже было вонзить в меня штык. — Стой! — Раздался в этот момент голос офицера, подоспевшего к месту событий. — Возьмите его в лагерь. Мы заставим его рассказать, кто летел в этом самолете и почему его так хорошо охраняли. Возьмите его в лагерь. Мы допросим его. Солдат набросил ремень своего ружья на плечо, схватил меня за ворот и поволок за собой. — Тяжелый попался, — сказал он. — Помоги мне. Один из его компаньонов подошел к нему и взял меня за руку. Вместе они поволокли меня, обдирая кожу на моих ногах о каменистую землю. Вскоре к ним присоединился офицер, который, очевидно, задержался для того, чтобы обследовать обломки самолета. — Несите его! — раздраженно крикнул он и, посмотрев на кровавые следы, которые оставляло на земле мое израненное тело, ударил солдат ладонью по лицам. — Если он потеряет столько крови, что его нельзя будет допросить, вы ответите мне за это! Поэтому некоторое время мне дали возможность спокойно полежать на земле, пока один из солдат ходил за тележкой. Поскольку я высокого роста и довольно тяжелый, низкорослым японским солдатам пришлось здорово попотеть, пока они довезли меня до расположения своей части. В конце концов я оказался в доме, который использовался японцами в качестве тюрьмы. Перед дверью меня грубо выбросили из тележки и за шиворот втянули в камеру. Дверь с грохотом захлопнули и закрыли на замок. Я остался один в камере, а у двери поставили часового. Через некоторое время мне удалось поправить сломанные лодыжки и наложить на них лубки. Лубками послужили случайные куски дерева, которые оказались в камере, раньше служившей, вероятно, кладовой. Для того, чтобы закрепить лубки, мне пришлось оторвать длинные полосы материи от своей одежды. — 111 —
|