|
Клинический материал Крайне экстремальное поведение Марка на ранних стадиях лечения выражало некий сплав страхов, но постепенно определенные темы стали различимы, и поэтому с ними стало легче работать. Марк панически боялся всего того, что связано с понятиями «врач», «лечение», самого кабинета, панически боялся терапевта, его пугала необходимость разлучаться с матерью на время сеансов. Скорее само поведение, чем слова Марка, обнаруживало, что его беспокоит верхний свет, отверстия в звукоизоляции, стенной шкаф, его дверцы. Психотерапевт начал активную и целенаправленную игру с Марком. Это был критический момент. Психотерапевт, используя страхи, выражаемые Марком как материал, создавал для них игровую форму. Доктор объявил игру под названием «камера пыток», вербализи-руя полное страхов восприятие Марком его кабинета, и стенной шкаф превратился в «камеру пыток». Отталкиваясь от этого, Марк вел игру. Либо он, либо психотерапевт были заперты в нем в течение многих дней. Их избивали, или мучили голодом, или оставляли без воды для питья. Марк плакал и стонал. Только после того как эта игра была повторена множество раз, прямо обращенные к Марку слова стали иметь какой-то смысл. Теперь психотерапевт мог ему объявить: «Неудивительно, что ты отчаянно дерешься, если ты думал, что такое могло с тобой произойти здесь». В качестве альтернативы Марк решил сыграть в «гостиную». Он постучался и вошел в «гостиную», а не в кабинет врача. Он удобно уселся и попросил еды и молока, которые психотерапевт понарошку ему и дал. Кабинет стал домом, психотерапевт превратился в дающую маму, и Марк в дальнейшем затевал эту игру, когда он беспокоился из-за разлуки с мамой. Спустя примерно месяц после начала лечения Марк начал чаще использовать игровые формы. Темами игр зачастую были: опасность, атака, контратака и победа. Например, подушка становилась монстром, который внезапно напрыгивал на него. Сначала он был ошеломлен, но затем сам, подобно рычащему монстру, одолевал неприятеля. Подобно рычащему монстру, он, однако, мог преследовать и мебель, и терапевта. Психотерапевт начал идентифицировать рычащую, выходящую из-под контроля часть Марка как «львиную часть». «Когда ты пугаешься, то становишься львом». «Ну, снова мы видим льва». «Насколько большие неприятности причинит Марку дикая львиная часть?» «Он никогда не знает, что лев захочет сделать — как это вдруг проявится». Поведение Марка часто было импульсивным. Однажды он разбил вдребезги свой любимый «Волшебный экран», который принес с собой, чтобы показать терапевту, потому что он гордился своими рисунками. Психотерапевту удалось идентифицировать себя с шоком и удивлением Марка после того, как лев прорвался наружу. «Что же происходит с Марком?» — размышлял терапевт вместе с ним. — 12 —
|