|
— Всех ли Вы берете к себе в клиенты? — Всех. В принципе, так и должно быть. Ограничением является только сам терапевт. Я просто не верю, что есть человек, который может взаимодействовать со всеми людьми. Знаю, у меня есть трудности с клиентами с очень жесткими конструктами. Мне очень интересны шизофреники, чье конструирование слабо. Молодой человек, о котором я говорила, — записи его сессий я иногда показываю студентам — иногда молчал по три-четыре минуты. Я не возражала. Студентам трудно вынести это. И некоторым терапевтам тоже. Я не могу работать с противоположным, с людьми параноидного типа — это сводит меня с ума. — Приведите пример человека с “жесткими конструктами”. — Параноик. Человек, который считает, что все установлено, все только так и будет, хорошо и плохо, правильно и неправильно. У заикающихся людей очень часто жесткие конструкты. Но для их же выживания, а не потому, что они на самом деле... О, Господи, я почти сказала ужасную вещь: “Потому что они действительно такие”. Они такие намеренно. Но есть люди, которые так живут и воспринимают мир: “Я не знаю, что вы можете сделать для меня...” И хочется ответить: “Я не знаю, что могу сделать”. Но есть и другие терапевты, которые хорошо работают с подобными людьми. — Какие качества, на Ваш взгляд, необходимы терапевту? — Келли их, конечно, все перечислил. Он утверждал, что терапевты должны быть творческими людьми. Терапевт подтверждает результаты конструирования клиента, то есть терапевт, как человек, не имеет собственных прав. Если он должен помогать клиенту, ему следует жить в мире клиента и реагировать так, чтобы это было полезно клиенту. Но чтобы помогать, нужно быть творческой личностью, думать о способах, которые могли бы помочь клиенту в реконструировании, размышлять о постановках задач экспериментов и проводить их на неделе между сеансами. Так что творчество — одно из важнейших качеств терапевта. — Можно поподробнее? Пример... — Вот что пришлом мне в голову, мне это очень нравится. Одна привлекательная молодая женщина считала, что слишком много весит, и с помощью лестницы мы выяснили, что она думала: если бы она весила нормально, то была бы настолько привлекательной, что мужчины хотели бы изнасиловать ее. Итак, я подумала: “Об этом пишут, так говорят, и я никогда не слышала, чтобы кто-то рассказал мне о подобном случае”. Я знала, что у нее очень привлекательная сестра, и спросила, не была ли она изнасилована. Последовал ответ: “Нет, нет”. — “Тогда как смогла избежать этого ваша сестра?” — настаивала я. “Не знаю”, — ответила женщина. Я подумала и решила: мой диагноз в том, что это миф, и необходимо действовать в соответствии с диагнозом. Миф, который нужно было рассеять и понять, действительно ли она верила в него. Я предложила: “Представьте, вы на юге Франции, просто сидите там под зонтиком. На вас бикини, и вы совершенно в той форме, в которой хотели быть. И, конечно, вокруг много мужчин. Можете ли вы это представить?” Клиентка согласилась. “Расскажите мне, что происходит”, — продолжала я. Конечно, мужчины смотрят на нее, и я спросила: “Ну, что вы делаете, когда они смотрят на вас?” Она ответила: “На одного я тоже посмотрела”. Я пыталась уточнить: “Как посмотрела?” Вскоре я выяснила, что она бросала взгляд, говорящий: “Иди ко мне”. Понимаете? В своем воображении. Женщина спросила: “Но как еще можно?” Тогда я опять предложила: “Почему бы вам на неделе не понаблюдать за красивыми девушками в подобных условиях — в баре или еще где-нибудь. Как они обращаются со взглядами мужчин?” Она никогда не думала о чем-либо подобном, это возникло во время сеанса и помогло ей. — 279 —
|