|
С этим подходом вы можете полностью провалиться у всех на глазах. Цели ясны. Большой вклад бихевиоральной терапии в помогающие профессии связан с тщательной оценкой результатов: либо через исследование, в котором мы имеем непревзойденные традиции, либо через изучение единственного испытуемого. Иными словами, демонстрация фактов, подтверждающих изменения, — краеугольный камень эффективной терапии. Если вы не помогаете людям, это станет ясно и вам, и всем остальным. И будет лучше, если вы провалитесь раньше и заметнее, чем станете продолжать работу в течение длительного времени, а затем в конце используете фразу “Я думаю, он примирился со своими тревогами”, чтобы обосновать неудачу. Некоторые терапевтические подходы не позволяют увидеть, как вообще возможно провалиться, учитывая пространные и неясные цели, которые они ставят перед собой. Вы всегда можете сказать: “По крайней мере, весь этот гнев теперь открыто проявляется”, когда супружеская пара, с которой вы работаете, в драке катается перед вами на полу. Так как же будет выглядеть плохой результат работы? Это нечто, с чем вам захочется столкнуться лицом к лицу как бихевиоральному терапевту. — Некоторые люди, с которыми я беседую, говорят о том, что так называемая “эмоциональная грамотность” должна быть введена в курс обучения в средних школах... — Меня беспокоят рекомендации ввести что-нибудь в курс обучения в средних школах. Но думаю, обучение чему-то жизненному крайне важно, особенно если учитывать эмоциональную скудость, в которой некоторые семьи сейчас воспитывают своих детей. Я не говорю о неполных и полных семьях, потому что вы можете быть воспитаны эмоционально грамотной матерью-одиночкой при относительной бедности, и если эмоциональные обстоятельства верны, вырасти в эмоционально зрелого человека. Примерно таким же образом вы можете стать психологически ущербным во внешне благополучной семье. Идея оставлять на произвол судьбы сложные навыки, которые нужны людям, чтобы взаимодействовать с другими людьми и жить счастливой жизнью, кажется мне довольно странной, особенно если учитывать распад некоторых структур общества, на которые мы спокойно могли возложить эту обязанность в прошлом. Но опасность, связанная с рекомендациями по изменению программы обучения состоит в том, что это будет делаться путем неинтеллектуального подхода к эмоциональному развитию. Другими словами, это будет сделано в манере 60-х — “давайте все посидим и подумаем” — и обретет дурную славу. И будет иметь мало смысла для тинэйджеров, школьников: они очень сильно заинтересованы в вопросах, касающихся взаимодействия с людьми как своего, так и другого пола. Как взаимодействовать со взрослыми, этими странными созданиями, которые время от времени наполняют их жизнь страданием. Иначе говоря, если бы это управлялось разумно и рационально, то стало бы интересным вкладом в развитие детей, но боюсь, этого не произойдет. — 142 —
|