Основания духовности. Семь практик для пробуждения сердца и ума.

Это происходит не сразу. Хотя такие болезненные эмоции, как страх и гнев, с практикой уменьшаются, они начинают полностью исчезать только на высочайших стадиях духовной зрелости. Жизненно важная проблема психологического и духовного роста состоит в том, чтобы научиться сознательно переживать трудные эмоции, продолжая при этом жить полной и достойной жизнью. Мы не должны искоренять страх, но нам нужно научиться действовать надлежащим образом, вопреки страху. Даосизм и конфуцианство кратко сформулировали эту задачу, указав, что мудрец "имеет эмоции, а не обольщения" и "реагирует на разные вещи, но не обольщается ими". Это частный случай более общего принципа: "совершенный человек – хозяин обстоятельств, а несовершенный – их раб".

Думая о том, как справиться со страхом и гневом, мы зачастую воображаем, что боремся с ними и принуждаем их к подчинению. Порой такой подход может быть ценным, но он таит в себе коварство. Например, если мы нападаем на гнев и на самих себя, за то, что мы его испытываем, легко может оказаться, что мы громоздим один гнев на другой. Как ясно показал Будда:

Ненависть никогда не рассеивает ненависть
Только любовь рассеивает ненависть
Таков закон, древний и нерушимый.

Духовные традиции обычно рекомендуют более мягкие подходы. Они предполагают понимание трудных эмоций и постепенное лишение их основы за счет их внимательного переживания и исследования – либо путем противодействия им добротой и великодушием.

ИЗУЧЕНИЕ СТРАХА

Упражнение 2: ИССЛЕДУЙТЕ СТРАХ

Мы тратим огромные количества времени и сил на то, чтобы избежать страха. Сознательно исследовать страх и учиться у него – менее болезненно и более ценно, чем мы могли бы предположить. Страх разрастается в темноте и невежестве, но когда мы направляем на него свет сознавания, он усыхает и преображается, как в этой яркой истории женщины, чьей двухлетней дочери Эстер после падения грозил паралич:

Меня охватил непреодолимый страх. Такие сильные эмоции обычно заставляют нас искать отвлечения, утешения, или забвения, но в моем случае сама сила эмоции, казалось, делала эти возможности бесполезными. Взамен, я решила встретить страх лицом к лицу и оставить все как есть, сделав страх своей "медитацией".

Всю ночь я пролежала без сна, переживая целую последовательность телесных и психических состояний: мои конечности цепенели от холода, живот сводило судорогой, из груди как будто исходил горячий сухой лед. Я наблюдала, как мой ум одну за другой рассказывает трагические истории об Эстер и всей семье. Я старалась использовать по отношению к этому опыту тот подход, что помог мне при родах моих трех детей: вместо того, чтобы уходить от боли, я открывалась ей и позволяла ей проходить через меня. После этого испытания, показавшегося бесконечным, я заметила перемену: я больше не чувствовала, что это мой страх – это был просто страх. В четыре часа утра страх схлынул, подобно жару. Внезапно я вознеслась в состояние необъяснимого экстаза, с лицом омытым слезами благодарности. Через меня текла энергия, перемещаясь к моим рукам и сосредоточиваясь в них. Я услышала, как внутренний голос говорит мне: "Иди к своему ребенку". В комнате Эстер я встала у ее кровати и инстинктивно простерла руки над ее спящим телом. Я чувствовала, как из моих рук по направлению к ней исходит теплая энергия. Спустя некоторое время голос, направлявший меня, произнес: "С ней все в порядке". Я вернулась в свою постель и крепко уснула. Когда я вскоре проснулась, я чувствовала себя спокойной и отдохнувшей. В понедельник мы снова посетили травматолога, который, будучи явно сбит с толку, сказал нам, что рентгеновские снимки не показали отклонений. Было ли физическое исцеление Эстер своего рода шаманской магией, на которую я случайно наткнулась, или врач просто ошибся в диагнозе? В любом случае, я нашла исцеление, взглянув в лицо своему страху.