Нина (перебивает) : Не ушел он! Не надо говорить, что он ушел. Активная роль принадлежит как бы отцу, на самом деле она всегда принадлежала матери. Терапевт: Он ушел вначале в алкоголизм, а потом ушел вообще. Нина: Его с самого начала не было. Ренат: Этот вакуум мать могла заполнить чем угодно, она его заполнила сыном. Валя: Если по-вашему, то мать могла уйти в первый год, а она девять лет с ним прожила, и значит, хотела как-то что-то изменить, но не получилось, он начал пить. Наташа: Он был слабый мужчина, но он не обязательно должен быть алкоголиком. Нина: Этого Сережа не знает. Он судит об отце по тому, как его представила ему мать. А мать говорила об отце плохо. Каким он был, мы не знаем. Сережа: Для отца в общем бросить пить было легким делом. Терапевт: Это абсолютно не принципиально - пил он литр или пол-литра в день. Проблема не в том, что он пьет. Это не причина, а следствие проблемы. Нина: Да! Между прочим, то, что мы говорим о взаимоотношении матери и отца, что они нашли друг друга, что они как бы делят ответственность пополам, мы в конце концов то же самое можем перенести на взаимоотношения матерью с сыном. Может быть, и сын мог оказаться не столь податливым. Терапевт: По поводу ответственности. У Перлза есть такая фраза, что до тех пор, пока мы, взрослые, будем обвинять в своих неудачах родителей, до тех пор мы будем оставаться детьми ... Надо прекратить эти обвинительные игры. Человек должен принять ответственность. Нина (Сереже): Большой ты уже! Валя: Как здорово сказано! Терапевт: Эту фразу я берег для кульминации этого сеанса. Что теперь делать Сереже? Стать взрослым, ответственным человеком. Маме - мамино, а Сереже - Сережино. Каждому свое! — 322 —
|