|
Неотъемлемость человека от культурного универсума в психологическом плане есть не что иное, как всеобщая, тотальная детерминированность любой доступной для него информации об окружающей действительности контекстом культуры. Культурный контекст, представленный схемой универсума, культурными концептами и кодами, типом познания и понимания (интуитивным или дискурсивным), предпочитаемыми семиотическими средствами, порядком дискурса и типологией дискурсивных практик, есть некоторое универсальное знание , эпистема, лежащая в основе всех форм жизненной активности и обусловливающая саму их возможность. Будучи лингвосемиотической системой, культура задает средства и способы кодирования всего массива представлений о мире и обеспечивает возможность трансляции, передачи знаний внутри сообщества и во временном аспекте (синхрония и диахрония). Однако, несмотря на свою коллективную, коммуникативную[19] природу, культура есть также и глубоко личностный, индивидуальный феномен, и не только в смысле уровня (степени) владения суммой ее ценностей, величины освоенного отдельным человеком культурного пространства. В качестве знаковой системы, семиосферы или суммы текстов культура, обладающая сложной внутренней организацией, может существовать только в диалогическом взаимодействии с иным пространством, внеположным ее собственному. В качестве такого антецедента может мыслиться иная культура, природа (как хаос, неупорядоченность, стихийность), "тот свет" (враждебный, противоестественный, опасный) и т.п. Ведь знаковая система, оставаясь сама собой (совокупностью означающих (средств означивания, знаков) и означенного содержания), для выполнения своей основной функции (кодирования. означивания, генерирования новых смыслов и концептов) нуждается в означаемых – невыраженных, не оформленных знаково содержаниях, которые станут в дальнейшем, в процессе развития системы ее новыми структурными элементами – значениями и смыслами. Такую точку зрения развивают исследования семиотики культуры, выполненные представителями тартуско‑московской школы (см. 42, 45). Однако она не единственно возможная. Внележащим для культуры (всеобщего) пространством является также и субъективная психическая реальность индивида – не просто как единичное и особенное, но взятая со стороны своей потенциальности, представленная теми аспектами внутреннего опыта, которые пока еще не означены и/или в принципе невыразимы (например, из‑за отсутствия в системе культуры адекватных семиотических средств). В точках соприкосновения семиосферы культуры с психической реальностью субъекта интенсивно идут процессы означивания, это зона активного семиозиса, заполненная конгломератом элементов, находящихся в самых различных отношениях друг с другом – ассоциативных, комплементарных, взаимно‑неоднозначного соответствия и т.п. Сталкивающиеся интенции, значения и смыслы колеблются между полной тождественностью и абсолютным несоприкосновением. Кроме того, пространство субъективного семиозиса обладает своеобразной "памятью" о своих прошедших состояниях, точнее, содержит некий внутренний критерий точности и достаточности, эффективности подбора означающих: всем знакомо чувство удовлетворения или неудовлетворенности при попытке выразить в акте коммуникации субъективный оттенок смысла. — 63 —
|