Интегративная психология (Козлов В.В.)

Страх. Различные формы страха в целом характерны для всех аспектов функционирования личности как целостной системы отношений с реальностью, однако при психодуховных кризисах страх может принимать достаточно специфический характер:

недифференцированный страх, возникающий внезапно и сопровождающийся чувством неминуемо надвигающейся угрозы, катастрофы, часто метафизического характера (существует более удачное повседневное определение такого неопредмеченного страха — «жуть»);
страх перед новыми, неожиданными внутренними состояниями, быстро сменяющими друг друга. Часто бывает характерен страх перед неприемлемыми, неожиданно возникающими мыслями и представлениями, а также страх потери контроля над содержаниями сознания;
страх утраты контроля, связанный с потерей основных жизненных ориентиров и девальвацией прежних целей, а также пере-

287

живанием новых состояний, характеризующихся интенсивными эмоциями и телесными ощущениями;

страх безумия, возникающий в результате переполнения сознания бессознательными содержаниями; этот страх тесно связан со страхом утраты контроля;
страх смерти, связанный с ужасом уничтожения центра «материального Я» — тела. В трансперсональной психологии этот вид страха объясняется активацией перинатальных бессознательных содержаний, в первую очередь процесса смерти—рождения.

Чувство одиночества. Одиночество — еще один компонент духовного кризиса. Оно может проявляться в широком диапазоне — от смутного ощущения своей отделенности от людей до полного поглощения экзистенциальным отчуждением. Чувство одиночества связано с самой природой тех переживаний, которые составляют содержание психодуховного кризиса. Высокая интрапсихическая активность вызывает потребность все чаще и чаще уходить от повседневности в мир внутренних переживаний. Значимость отношений с другими людьми угасает, и человек чувствует нарушение связи с привычными для него идентификациями. Это сопровождается чувством отделенности как от окружающего мира, так и от самого себя, вызывая своеобразную болезненную «анестезию» привычных чувств и напоминая тяжелую клиническую форму депрессии — anaestesia dolorosa psychica («скорбное бесчувствие»).

Кроме того, люди, находящиеся в психодуховном кризисе, склонны расценивать происходящее с ними как нечто уникальное, не случавшееся ранее ни с одним человеком.

Часто такие люди испытывают оторванность от своей глубинной сущности, от высшей силы, от Бога. Наследие иудейского христианства изобилует примерами мучительной экспрессии одиночества. Псалмы полны жалоб, стенаний одинокого человека: «Доколе, Господи, будешь забывать меня вконец, доколе будешь скрывать лице Твое от меня?» (Пс, 13:2). «Как лань стремится к потокам вод, так душа моя стремится к Тебе, Боже» (Пс, 42:2). В сочинениях пророков много подобных мест. Это чувство предельной изоляции было выражено в одинокой молитве Иисуса, распятого на кресте: «Боже мой, Боже мой! Почто Ты оставил меня, удалясь от спасения моего, от слов вопля моего?» (Пс, 22:2).

— 244 —