Начала христианской психологии

И на Земле - выражает надежду на любовь Бога, не отвергнув­шего грешную землю.

Как и на небе — слова эти говорят о безграничном величии Царя небесного.

Хлеб наш насущный - это выражение нашей зависимости от насущных земных нужд, подчеркивающее ничтожность человека.

Дай нам — упование на любовь и заботу Бога.

На сей день — выражение готовности ограничиться в своих по­мыслах ближайшими заботами, не требуя ничего сверх того, т.е. готов­ность подчиниться своей зависимости от Бога.

И прости нам — подчеркивается снова величие Бога, имеющего власть прощать.

Грехи наши - признание собственной греховности.

Как и мы. прощаем должникам нашим - в этом наша готовность следовать воле Господней.

И не введи нас во искушение - признание зависимости всей нашей жизни от Бога.

Но избавь нас от лукавого — признание собственной невозможности преодолеть зло, т.е. опять созерцание собственной греховности. Не случайно Отче наш оказывается основной молитвой всех четырех недель - в ней вхождение молящегося в ритм молитвы поддерживается выявленным здесь семантическим ритмом, присущим самому тексту этой молитвы.

5. ДУХОВНЫЕ УПРАЖНЕНИЯ КАК ПУТЬ К БЫТИЮ СО ХРИСТОМ

Четыре недели "Духовных упражнений" можно рассматривать как четыре этапа на пути к достижению бытия со Христом. Первый этап состоит в избавлении от груза самодовлеющего "Я" послушника - осознанию собственной ничтожности в сравнении с Богом. Упражнения первой недели должны привести к крайнему умалению послушника. Именно в этом и заключается первый этап на пути к Богу, который открывает возможность предстояния перед Богом.

Первое упражнение первой недели представляет собой размыш­ление о грехе. Каков смысл этого рассуждения? Являясь испытанием совести, оно указывает на необходимость осознания собственной гре­ховности, которая не может быть устранена окончательно, ибо ко­ренится в первородном грехе и поэтому присуща каждому человеку, что, как будто, не должно оставлять надежды на спасение.

Лойола выстраивает в этом рассуждении иерархию греховности: грех ангелов, грех Адама и Евы, грех некоего человека, мой грех перед Богом. Первые три греха повлекли за собой суровое наказание, обо мне же вопрос остается открытым: несмотря на всю глубину падения остается надежда на милосердие Христово. Таким образом, собственная греховность сопоставляется, в конечном счете, с величием и милосердием Бога через цепочку сравнений (я сравниваюсь со всеми людьми, люди - с ангелами, все творение - с Богом), но затем все промежуточные инстанции исчезают, бездна раскрывается вновь и грешник остается наедине с Богом.