|
О своем реальном существовании она не знает ничего! Это одна из наиболее частых ситуаций»<? кабинете. Демонстрация . Что будет, если она скажет «хочу» ? Давайте попробуем моделировать! Я рискну адресовать мой вопрос сейчас тем из вас, кто в отношениях с другой половиной человечества предпочитает не сам любить, а чтобы любили его, и лишь позволяет себя любить. Представьте, что вы вдруг захотели нас, как мы Вас. Женщины, я обращаюсь только к тем из вас, кто до сих пор лишь позволял себя любить, только откликался на призыв мужчины. Начнем все сначала. Не вас выбирают, а вы выбираете! Подходите к мужчине и просите: «Вася, я тебя хочу!». У Вас есть гарантия, что, когда инициатор Вы, «Вася» над Вами не посмеется? У Вас есть гарантия, что ваш «Вася» не пренебрежет Вами? Что «Вася» не обидит, не станет помыкать? Не испугается и, вообще, не пошлет Вас подальше? Так вот, у этой девушки такой гарантии нет! И не потому, что она не эффектна, не интересна. А потому, что она ничего нужного не знает о мужчинах. Ее мама никогда не интересовалась ее отцом, и эта дочка ничего не знает про папу! Эта взрослая дочка ничего не знает про мужчин, ничего не знает про «Васю» и, в результате, ничего не знает про женщину в себе, про себя! А тогда ее осознанное «хочу» грозит ей отказом или безнадежным риском! Вот ее интуиция и защитила ее, прочно спрятав от нее все ее хотения. Пока она ничего нужного не знает о мужчине, ей нельзя хотеть! Кто же, «не зная броду, лезет в воду» ?! 2. Боясь и защищаясь от любого нового, наш пациент всегда готов высмеять и осудить все непонятное, с чем сталкивается, и в них и в себе. Опасность такого осуждения бессознательно предчувствуется и теми, кто с ним общается, и им самим. Поэтому другие от него вольно или невольно таятся. А его собственные свойства, которые при осознании могли бы подвергнуться его осуждению, его сознанию не открываются. Проблематичные для него свойства управляют его поведением бесконтрольно, как бесы (пример 2). Пример 2. Пять раз за два месяца... В кабинет вошла девушка. А мои пациенты до прихода пишут записку о себе: жалобы, историю своих страданий, историю жизни. Эту записку медсестра приносит и кладет передо мной на стол вместе с амбулаторной картой. Но еще до того, как взять записку и до начала разговора, я стараюсь сказать, или спросить у человека что-то, что станет эпиграфом ко всей нашей последующей работе. Напомню, что я веду прилюдный прием. В кабинете напротив меня и нового пациента полукругом сидят несколько других, уже бывших на его месте. Случилось, что медсестра завела девушку в кабинет раньше, чем вошел я. Я вхожу, чтобы начать прием. Вижу, как опасно она сидит напротив меня в кресле, и, пользуясь тем, что мы не одни, спрашиваю: «Вы хотите, чтобы я Вас изнасиловал ?». Девушка вскочила и выбежала. Пока несколько молодых пациенток выбежали вслед за девушкой и помогли ей вернуться, я заглянул в ее записку. Оказалось, что это первая ее жалоба: за последние два месяца ее изнасиловали пять раз. Три раза сотрудники. В том числе один раз в бане (в сауне), куда она пошла, в компании мужчин, как она пишет, «отдыхать», «а они повели себя так вероломно». И эта девушка так же, как прежде я, и как этот «идеальный» молодой человек, выстраивала себя в соответствии с представлениями ее мамы о том, как должно быть. Голову она склоняет набекрень. Ножки она сжимает. И ручки она кладет невинно. И юбочка у нее полосочкой, едва прикрывающей... Впрочем юбка могла быть и другой, это бы мало что меняло - она «ничего ни от кого, тем более от мужчин, не хочет и никогда не хотела». И на этом основании ощущает себя чуть только не святой. А «их скотские проблемы ее не касаются»! У НЕЕ НЕТ НИ ОДНОГО ГРЕШНОГО ПОМЫСЛА. В намерениях — 182 —
|