|
Драма психодрамы Я бы предположил, что в магической обстановке психодраматической сцены протагонист переживает то же самое “терапевтическое безумие”, что и пациент в процессе переноса на приеме у психоаналитика. Даже самый здравомыслящий протагонист отбрасывает недоверие и начинает говорить со своей “матерью” или “отцом” с чувством полной эмоциональной реальности и убежденности. Его родители здесь, на сцене, реальные, живые и, образно говоря, осязаемые. До них можно дотронуться, они могут ответить. Они абсолютно правдивы, даже если вспомогательное “я” вовсе не того возраста, телосложения и даже пола. Драмы детства могут быть еще раз проиграны с величайшей силой и непосредственностью. И в то же время протагонист знает (если не является психотиком), что его добровольный “помощник” трансформирован процессом психодрамы. Реальность образа — всего лишь иллюзия. Джордж относится к Виктору, “как если бы” тот был его отцом. В ранних сценах психодрамы, которые часто воспроизводят моменты из настоящего или недавнего прошлого в жизни протагониста, можно довольно точно рассмотреть, вспомнить и представить с изрядной степенью объективности участвующих в драме “других” (в случае Джорджа таким “другим” является его босс). Эти люди не имеют силы стать (в полном смысле) внутренними объектами, а, стало быть, и частью психической идентичности протагониста. Однако многие психодрамы (которые следуют модели Зерки Морено и Элейн Голдман) идут назад во времени, возвращаясь к ранним сценам из жизни. И здесь изображение людей (чаще всего родителей) становится все менее объективным. “Люди” на сцене, исполняемые вспомогательными “я”, в значительной степени являются экстернализациями внутренних “другой”-объектов, которые являются аспектами психической идентичности протагониста. Техника позволяет различным интернализованным “другим” экстернализовываться в ясной и драматической манере, с использованием более чем одного вспомогательного “я”. Так экстернализацию отца Джорджа играл Виктор, как позднее на сессии его мать будет играть Тельма. Психодраматический метод также позволяет с великолепной чистотой экстернализовать различные стороны одного внутреннего объекта, скажем, “хорошего” и “плохого” отца (обе они являются двумя экстернализациями одной и той же фигуры), используя два или более вспомогательных “я”, играющих эти разные аспекты внутреннего объекта (или объектов). Отступление по поводу языка Меня всегда интересовало, как Морено выбрал термин “вспомогательное “я” для участников группы, помогающих протагонисту. Сам Морено писал: — 82 —
|