|
В другом случае пациентка настолько боялась своих патогенных убеждений, что была не в состоянии сформулировать какую бы то ни было цель. У нее было сильное чувство вины выжившего по отношению к своим эмоционально увечным родителям, братьям и сестрам, и она боялась, что психотерапевт согласится с ее патогенным убеждением и признает ее недостойной лечения. В течение первых нескольких часов психотерапии она отзывалась о себе как о психотике и сомневалась в разумности амбулаторного лечения. Однако вместе с заявлениями подобного рода она дала психотерапевту свидетельства своей адекватности, разумно и организованно рассказывая собственную историю. Она успокоилась, когда психотерапевт согласился начать лечение. По прошествии некоторого времени она обнаружила как замечательные таланты и образованность, так и заботу о своей несчастной семье. В некотором смысле эта пациентка впервые дала знать о своей настоящей цели (состоявшей в преодолении чувства вины выжившего) не прямо, посредством слов, а косвенно — тем, как она тестировала психотерапевта. Оценка отношений пациента с родителями в детстве При попытке понять проблемы пациента из описаний его детства, психотерапевт должен в первую очередь интересоваться, какие психические травмы пациент претерпел в детстве и какие патогенные убеждения вывел из этих травм. По мере того, как психотерапевт приходит к пониманию патогенных убеждений пациента, он приходит к пониманию и его истинных целей, которые всегда включают опровержение этих убеждений и освобождение из-под их власти. Делая заключения о патогенных убеждениях пациента, психотерапевт должен постоянно иметь в виду, что ребенок склонен брать на себя ответственность за все несчастья, которые случаются с ним и с его семьей. Эти последние включают в себя, во-первых, катастрофические события, причиняющие ребенку “острые” травмы (“shock” traumas) и, во-вторых, длительные напряженные нездоровые отношения с родителями, выливающиеся в “травмы напряжения” (“strain” traumas). Острые травмы Пациент, на которого в детстве обрушилась внезапная беда, склонен считать ее наказанием за какие-то совершенные им проступки. Поскольку он рассматривает это как наказание, то может чувствовать свою вину за случившееся и вывести отсюда представление о своем всемогуществе. Чем серьезнее катастрофа, тем более виноватым и всемогущим будет чувствовать себя ребенок. Кроме того, из внезапности несчастного поворота своей судьбы он может заключить, что беда может разразиться в любой момент. Поэтому он должен быть всегда начеку в ожидании следующих ударов судьбы. — 61 —
|