|
- 12- 7. Зигмунд Фрейд и психоанализ Разрешение останавливаться на частных квартирах можно было получить только после уплаты специального налога. Столь суровые условия не могли удержать многих моравских евреев от ведения коммерческой деятельности, поощрявшейся местными властями до тех пор, пока она приносила выгоду городу. Таковыми были условия жизни евреев до эмансипации. За неудачной революцией 1848 года последовала кратковременная, но жестокая реакция, распространившаяся также и на евреев, но в 1852 году начался период либеральной политики. В 1867 году евреи были официально наделены равными политическими правами, которыми на практике они уже пользовались в течение десяти лет. Тогда настало время огромного наплыва евреев в Вену из всех частей монархии, а также их переселения из граничных областей Российской империи в Австро-Венгрию. Эмансипация и уничтожение гетто полностью изменили условия жизни евреев. Теперь они могли переселяться из провинций в города и из городов в Вену, большинство их ощутило радикальное изменение в стиле жизни. Большая часть евреев, особенно проживавших в городах, прилагала все усилия для «ассимиляции», воспринимая обычаи, манеры, одежду и стиль жизни окружающего населения. Евреи, говорившие на идиш (возникшем в четырнадцатом веке немецком диалекте, испещренном словами из иврита), выбрали для своего пользования стандартный современный немецкий язык. Многие из «ассимилировавшихся» евреев сохраняли свою религию в виде так называемого либерального иудаизма; другие, не испытывавшие сильной потребности в вере или вовсе неверующие, традиционно оставались связанными со своими общинами. Определенная группа евреев пошла еще дальше и отвергла свою преданность религии предков, которая теперь ничего не значила для них, а так как существовало обязательство официального определения своей религии, они регистрировались как католики или протестанты. Лишь небольшое количество общин твердо придерживалось своих верований, ритуалов и обычаев. Читая некоторые описания жизни в гетто, такие, например, как принадлежавшие перу Зигмунда Майера7 или Штейнталя8, ощущаешь любопытный подтекст ностальгии по тому времени, когда религиозная жизнь и нравственные устои были необычайно строгими. Совершенно ясно, что столь широко распространившаяся социальная, политическая, экономическая и культурная революция повлекла за собой возникновение трудных проблем, касающихся целых семей и отдельных личностей. Ситуация чем-то напоминала ту, в которой ока- - 13 - Генри Ф. Элленбергер — 7 —
|