|
Между этим интервью и последующими существует большой временной разрыв, попадающий на период, следующий за 1923 годом то, есть на то время, когда личность Фрейда подверглась трансформации, вызванной его мировой славой и раковой болезнью, превратившей его жизнь в мученичество. Именно в этот период он принял большинство посетителей, и тогда же была написана большая часть материалов о нем. Реколь, французский журналист, нашел, что квартира Фрейда напоминает музей, и что сам Фрейд похож на старого раввина: Мы видим человека чрезвычайно подчеркнутого еврейского типа, своим видом он напоминает старого раввина, только что вернувшегося из Палестины; у него тонкое, изможденное лицо человека, проводившего дни и ночи со своими посвященными последователями за обсуждениями тончайших различий Закона. В нем чувствуется весьма интенсивная умственная деятельность -63~ Генри Ф. Элленбергер и способность манипулировать идеями, подобно человеку с Востока, перебирающему янтарные бусины своих четок. Когда он говорит о своей доктрине, о своих учениках, он делает это со смесью гордости с отстраненности. Однако доминирует при этом гордость179. Макс Истман в 1926 году был ошеломлен тем яростным предубеждением, с которым Фрейд относился к Соединенным Штатам, и явно шокирующей манерой его высказывания этих предубеждений своим американским посетителям'80. Андре Бретон сообщал, что «величайший психолог нашего времени живет в заурядном доме, в затерянном квартале Вены»181. Он не счел горничную, открывшую ему дверь, хорошенькой. Когда, наконец, он подошел к кабинету Фрейда, то «обнаружил себя в присутствии старика скромного вида, принимавшего в убогом кабинете, словно врач, обслуживающий бедных». Драматург Ленорман нашел, что кабинет Фрейда «был похож на кабинет любого университетского профессора»182. Фрейд показал ему стоящие на полках работы Шекспира и авторов греческих трагедий и сказал: «Вот мои наставники». Он утверждал, что существенные темы его теорий основывались на интуиции поэтов. Шульц, немецкий психиатр, усмотрел во Фрейде «человека немного меньше среднего роста, крепко скроенного, с манерами типичного профессора, потрясающе напоминающего Пауля Эрлиха»183. У него была короткая, густая бородка, он носил очки и обладал проницательным взглядом. В нем сочетались объективный, интеллигентный подход с оживленным духом и типично австрийской доброжелательностью, а говорил он на классическом литературном языке. Шульц назвал Фрейда необычайно одаренным человеком с гармонической личностью. «Вы действительно не верите в то, что способны излечивать?» - спросил его Фрейд. Шульц ответил: «Никоим образом, но каждый может, как садовник, убрать препятствия для роста личности». «Тогда мы поймем друг друга», - ответил Фрейд. — 50 —
|