|
По мере того, как идеи Фрейда все шире распространялись, в их адрес усиливалась и критика. Ашаффенбург писал, что пока Фрейд выступал в одиночку со своими утверждениями относительно роли сексуальности в неврозах, достаточно было ограничиться проверкой его интересных идей в каждом отдельном случае; но теперь, когда такие известные авторы, как Лёвенфельд, Хельпах, Блейлер и Юнг открыто встали на сторону Фрейда, необходимо, чтобы медицинская общественность заняла определенную позицию в этом вопросе. Ашаффенбург не сомневался, что в утверждениях Фрейда относительно роли воспоминаний и сексуальности в истерии имеется доля истины, однако у него имелись некоторые сомнения, касающиеся способа, каким Фрейд исследовал психику своих пациентов, и того, насколько прочными были результаты его лечения. Фрейд не давал точных сведений ни о количестве своих пациентов, ни о процентном соотношении успешного и отрицательного исходов лечения. Любой психиатр, отмечал Ашаффенбург, каким бы методом он ни пользовался, уделяя столько времени своему пациенту, сколько ему уделяет Фрейд, добился бы успеха в лечении. Юнг -455- Генри Ф. Элленбергер незамедлительно ответил на эту критику в том же самом журнале, заявляя, что он использовал метод Фрейда в своей практике и убедился в его полезности во всех отношениях207. В Соединенных Штатах психиатр Адольф Мейер, уроженец Швейцарии, начал обучать новому пониманию dementia praecox, даже более новаторскому по сравнению с концепцией Блейлера208. Любой человек, говорил Мейер, способен реагировать на огромное множество ситуаций, предлагаемых ему жизнью, только с помощью ограниченного количества типов реакций. Некоторые из них благотворны и приводят к вполне удовлетворительной адаптации, другие носят временный, паллиативный характер. Однако иные реакции определенно вредны и опасны (угрожающее бессвязное бормотание, вспышки раздражения, истерические припадки, необоснованные затянувшиеся предубеждения и т. п.). У пациентов с тенденцией к хронической dementia praecox определенные типы неадекватных реакций встречаются с такой частотой, что эту регрессию навыков следует рассматривать в качестве основного патологического процесса, и понимание этого обеспечило бы разработку нового терапевтического метода. Роман «Имаго» швейцарского поэта (и будущего нобелевского лауреата) Карла Шпиттелера появился в 1906 году и имел неожиданный успех среди психоаналитиков209. Тридцатичетырехлетний поэт по имени Виктор возвращается после долгого отсутствия с кратким визитом в городок, где он родился и провел юношеские годы. Когда-то давно он случайно познакомился здесь с одной девушкой - Теудой Нойком; с обеих сторон тогда не прозвучало ни слова о любви. Теуда ничего не знала о его чувствах к ней, однако Виктор обрел, благодаря этой краткой встрече с ней, «парусию» (parusia), то есть нечто вроде духовного откровения или ощущения присутствия высшего начала. Он превратил Теуду в идеальный образ и источник вдохновения под именем Imago. И вот теперь он узнает, что она замужем за неким директором Виссом, и у'нее ребенок. Он решает подвергнуть символическому наказанию «неверную» и дает ей имя Псеуда (Pseuda), внося таким образом коррективы в первоначальный образ. Вскоре Виктора приглашают на собрания местного благотворительно-увеселительного общества «Идеалиа». Несмотря на совершаемые им в обществе промах за промахом, он принят в доме директора Висса и становится здесь своим человеком. Директор просит его написать стихи для прочтения их на ежегоднике «Идеалии». Участниками небольшой любительской труппы, переодетыми до неузнаваемости, разыгрывается нечто вроде инсценированной волшебной сказки. Когда артиста, который должен был исполнять роль медведя, отзывают по какому-то срочному делу, Виктора просят заменить его. Он соглашается, и ему представляется возможность рычать по-медвежьи, к вя- — 379 —
|