|
На основе опыта последних лет опробован еще один способ активного анализа, связанный с определением даты завершения курса лечения, что я рассматриваю как средство ускорения воздействия. Этот способ предложен моим другом Ранком, он основан на поразительных результатах и потому был широко рекомендован в нашей совместной работе («Развитие психоанализа», 1924). Однако новейший опыт заставляет меня весьма существенно ограничить эту рекомендацию. Названное вспомогательное средство базировалось на идее, что при достаточной аналитической проработке сопротивлений и патогенного прошлого наступает этап, когда следует освободить пациента от лечения и присутствия врача. Это, конечно, правильно, но надо скорректировать преувеличенное значение травматичности «освобождения». Я уже отметил блестящий успех этого метода в отдельных случаях, однако есть и печальные провалы. Выяснилось, что даже опытный аналитик нетерпеливо спешит окончить курс лечения и освободить пациента. А аналитик-новичок, который еще слабо ориентируется в степени завершенности процесса, нередко прибегает к недопустимым силовым действиям. Я вспоминаю собственный случай — лечение тяжелой агорофобии. После годичной аналитической работы я посчитал возможным побудить пациента к активному сотрудничеству, т.е. к форсированным попыткам освободиться от страха открытого пространства при помощи далеких прогулок. Они оказались удачными и эффективно продвинули вялый ход анализа. Воодушевленный таким результатом и накопленным материалом анализа, я решил, что наступило время назначить предупредительный срок — шесть недель, в течение которых я при всех условиях должен окончить курс лечения. Казалось, что все идет гладко, однако в последние недели у пациента произошел неожиданный возврат к симптомам... Очевидно, что мой завершающий анализ не учитывал возможности закрепления симптомов, которые и обнаружились в обещанный день прощания. Я был вынужден признать необоснованность своего расчета, и потребовалось немало времени, чтобы сгладить тяжкое впечатление со ссылкой на мой небольшой опыт. Из этого я вынес урок более осторожного подхода к обещаниям окончательных сроков, а также необходимости их согласования с пациентом и резервирования возможности отступления. Установлением завершающей даты лечения Ранк теоретически дополнил учение о неврозах. Он полагает, что травмы при родах создают биологическую основу всех неврозов и что их лечение может при благоприятных условиях обусловить полное выздоровление. Таким образом, его методика на фоне данной теории выходит далеко за пределы того, что я именую активностью. Активная техника способствует лишь выявлению скрываемого пациентом психического материала. Я, разумеется, высоко ценю значимость открытого Ранком страха родовых фантазий, но вижу в них только нишу для более похотливых проявлений страха деторождения и кастрации. Активность тут никак неприменима. Считаю также недопустимым преждевременное назначение даты окончания лечения, ибо нельзя заранее определить характер возможных трудностей анализа, к тому же тем самым мы закрепляем сопротивление пациента. Если пациент знает, сколько времени ему предстоит держаться на плаву, не раскрывая под видом болезни опасные моменты анализа, то он не упустит такую возможность. — 98 —
|