|
Я установил, что прогресс лечения никак не зависит от «глубины теоретических знаний» пациентки и от материала воспоминаний, который был затребован ранее. Во время одного сеанса она вспомнила о каком-то проходимце, которого учила пению ее старшая сестра (деспотически относившаяся к пациентке). После длительных колебаний она изложила двусмысленный текст песни и опять долго молчала, затем по моему настоянию сказала, что думала о мелодии песни. Я потребовал, чтобы она исполнила песню. Только часа через два она решилась. Стесняясь, много раз прерываясь, пела тихо, неуверенно, потом ободренная моими просьбами понемногу усиливала звучание голоса и оказалось, что она обладает великолепным сопрано. На этом не завершилось ее сопротивление. После некоторого колебания она призналась, что сестра сопровождала исполнение песни выразительными недвусмысленными жестами и пыталась их показать неумелыми движениями рук. Наконец я потребовал, чтобы она встала и спела песню, как это делала сестра. После многих беспомощных попыток она изобразила опытную шансонетку с кокетством и движениями, увиденными у сестры. Ей эти игры были по душе, и она пыталась заполнять ими наши сеансы. Я это заметил и сказал, что известно, что за внешней скромностью она скрывает многочисленные таланты, но чтобы их раскрыть, надо не танцевать, а продолжать нашу работу. Достойно удивления, как это маленькое интермеццо убыстрило нашу работу. Выплыли ранее не выраженные воспоминания далекого детства (рождение братика). По ее воспоминаниям можно было понять, что она росла как крайне робкий, а иногда как излишне смелый ребенок. Вспомнила время, когда считалась «маленьким чертенком», была любимицей семьи и всех знакомых и охотно демонстрировала свои таланты. Я взял эти «активные моменты» как образец и предложил пациентке показать, какие действия вызывают у нее страх. Она дирижировала (подражая голосам оркестра) длинным отрывком из симфонии; анализ этого момента выявил симптом «зависти к пенису», который ее мучил со времени рождения брата. Она исполнила клавир трудной пьесы, которую играла на экзамене; позднее анализом установлено, что ее страх провала у рояля восходит к онанистским фантазиям и стыду онанизма (запрещенные упражнения пальцами). Из-за своих якобы бесформенно больших грудей она стеснялась ходить в бассейн; лишь после того как при моем влиянии она преодолела сопротивление, в ходе анализа убедилась в наличии у нее скрытой страсти к эксгибиционизму. Теперь, когда был открыт подход к самым тайным склонностям, она призналась, что даже во время наших занятий активно занимается сфинктером зада, то с мыслью «издать звук», то вызывая ритмические действия и т.д. Так же, как при любом техническом правиле, пациентка пыталась довести активность до абсурда, преувеличивая полученные от меня задания. Какое-то время я терпел, затем дал ей задание прекратить эти игры, и в результате недолгой работы мы пришли к анально-эротическому объяснению страха перед якобы дурным запахом изо рта. Вскоре после воспроизведения инфантильных впечатлений и соблюдения запрета на анальные игры ее состояние существенно улучшилось. — 44 —
|