|
В этом, как я сотни раз уже говорил вам, функция отца и есть. Единственная функция отца заключается, по-нашему, в том, чтобы быть мифом, Именем Отца и ничем иным, то есть, как объясняет в Тотеме и табу Фрейд, отцом мертвым. Конечно, чтобы это выяснилось вполне, необходимо, чтобы путь человека, пусть вчерне, был исследован до конца, чтобы изучена оказалась та зона, в которую вступает Эдип после того, как он вырвал себе глаза. Человек встречается со своим желанием на опыте лишь тогда, 394 когда преодолевает определенный порог, и преодоление это для него благотворно. Я не первый, кто утверждает это. То же самое имеет в виду Джонс, говоря об aphanisis, исчезновении, связанном с главным риском, риском отсутствия желания. Желание Эдипа -это желание узнать его, желания, последнее слово. Когда я говорю вам, что желание человека - это желание Другого, в моей памяти звучат слова Поля Элюара о железном желании жить. Это и есть не что иное, как желание желать. В силу того, что из скорби Эдипа берет начало сверх-Я, обычному человеку двойной порог - от реальной смерти, которой он рискует, до другой смерти, которую он усваивает, выбирает, до бытия-к-смерти - является прикровенно. Покров этот именуется у Джонса ненавистью. Отсюда ясно, почему именно в амбивалентности любви и ненависти всякий сознательный, так сказать, аналитик видит предел той психической реальности, с которой мы имеем дело. Внешний порог, тот, что удерживает человека в рамках служения благу - это primum vivere. Это страх, объясняют нам, но вы сами знаете, насколько поверхностный характер носят его последствия. Между тем и другим располагается для обычного человека область, где живет его чувство вины, отражение ненависти его к создателю, который для человека, который по сути своей является креационистом, может быть кем угодно, - создателю, сотворившему его столь слабым и несовершенным. Но для героя, для того, кто действительно в эту зону вступил, для Эдипа, доходящего до ?? ????? подлинного бытия-к-смерти, до свободно принятого проклятия, до обручения с ничто, составляющего венец его устремлений - для такого человека подобный вздор значения не имеет. Окончательное, свидетелей не имеющее исчезновение - вот единственное, что здесь его ждет. Вступление в эту зону состоит для него в отказе от благ и власти, в том наказании, что на самом деле вовсе не наказание. И если он вырывает себе, чтобы вырваться из мира, глаза, то потому только, что узреть истину можно лишь отрешившись от видимости. Древние это знали -великий Гомер был слеп, как слеп был и прорицатель Тиресий. — 293 —
|