|
Внутренняя борьба между ощущением уникальности и статистическим мышлением, как правило, представляет собой борьбу между интеллектуализацией и стремлением чувственной составляющей занять собственное место в жизни. Чувство позволяет мне оценить, что важно для меня в противовес моей собственной значимости. Если чувства истинны, вы способны сказать себе: да, женщина эта — такая же, как все (вы видите, что она идет по улице, не отличаясь от других), но для меня она обладает высшей ценностью. Это значит лишь, что ваше Эго таким образом защищается и отстаивает свое право на собственные эмоции (чувства), не отрицая при этом и другую сторону вещей: «Да, с точки зрения статистики, все так, [она такая же как все], но моей жизни существуют определенные ценности, и эта женщина занимает в ней определенное место и имеет определенную ценность». Это может означать, что Эго настраивается на защиту собственного чувства, не отрицая и другой аспект. Решение заключается в том, чтобы сказать: «Да, так может быть с точки зрения статистики, но у меня в жизни есть определенные ценности, и в моей жизни эта женщина занимает значительное место». Чтобы так сказать, нужно признавать у себя право на существование эмоций, иначе статистическое мышление приведет к расщеплению, раскалыванию личности. Вот почему рационалисты увлекаются коммунизмом и подобными идеологиями — они «отрезают» (cut off) себя от чувствующей стороны (feeling function) собственной личности. Именно эмоции, чувства делают вашу жизнь, ваши отношения и вашу деятельность уникальными, придавая им определенную ценность. Если человеком овладевает статистический образ мышления, это значит, что либо у него вообще отсутствует чувственная сфера, либо она очень слабая, либо он склонен пренебрегать ею. Можно сказать, что мужчина, который не признает наличие эмоциональной стороны, слаб и беспомощен с позиции Эроса. Он не может прислушаться к своим чувствам, признать их, сказав: «Я намерен жить так, потому что я так чувствую». Вполне допустимо, что мужчине это сделать сложнее, чем женщине, поэтому мы и утверждаем, что мужчина слаб с позиции Эроса. Например, если вы говорите матери, что ее дети не уникальны, что такие плохо воспитанные дети встречаются на каждом шагу, она вам ответит, что для нее они единственны и неповторимы, потому что они ее дети. Женщинам свойственно иметь более индивидуальную установку. Мужчина же должен думать более беспристрастно и объективно, а если он еще и человек нашего времени, то есть, мыслящий статистически, то эти качества становятся для него ядом. Особенно верно это в отношении мужчин, делающих военную карьеру, от росчерка пера которых подчас зависит жизнь, смерть и судьба многих людей. Высокопоставленный военачальник должен решить, какой батальон в какой бой отправить, заранее зная, что, возможно, кто-то из солдат не вернется, кем-то придется пожертвовать. Чтобы действовать в боевой обстановке, ему необходимо отстраниться от своих чувств, ведь если он станет думать о каждом солдате как об индивидуальности, давая волю эмоциям, он просто не сможет выполнять свою работу. То же самое относится и к хирургу, который, делая операцию, не должен думать о конкретном человеке: ему необходимо осуществлять технические действия, которые могут повлечь жизнь или смерть пациента. Именно поэтому многие хирурги не оперируют родственников и членов своей семьи. Опыт показывает, что лучше этого не делать. Я знаю случаи, когда хирург, никогда не делавший ошибок, допускает неловкость или неточность, если на операционном столе находятся его жена или дочь — гораздо лучше, если такую операцию делает его коллега, которому он больше всего доверяет. — 82 —
|