Психология бессознательного

VIII

Познакомившись в предыдущем изложении с работой сновиде­ния, читатель, пожалуй, будет склонен рассматривать ее как со­вершенно особенный процесс, не имеющий, насколько известно, подобного себе; на работу сновидения как бы переходит то стран­ное ощущение, которое обыкновенно вызывается у нас продуктом этой работы, т+ е. сновидением. Но в действительности работа сно­видения впервые знакомит нас лишь с одним из целого ряда пси­хических процессов, на почве которых возникают истерические симптомы, навязчивый страх, навязчивые и бредовые идеи, Сгу­щение и прежде всего смещение являются всегда характерными чертами также н для этих процессов; наоборот, наглядное представ* ление остается своеобразной чертой работы сновидения. Если это объяснение ставит сновидение рядом с созданиями больной пси­хики, то тем важнее для нас узнать существенные условия возникно­вения таких процессов, как сновидение. Читатель, вероятно, будет

335

удивлен, когда услышит, что к этим обязательным условиям не относятся ни состояние сна, ни болезнь; целый ряд явлений повсе­дневной жизни здоровых людей — забывчивость, обмолвки, промахи и известный род заблуждений — обязан своим возникновением такому же психическому механизму, как и сновидение.

Среди отдельных функций работы сновидения более всего по­разительно смещение, являющееся центральным пунктом всей проб­лемы, При исследовании в проса мы узнаем, что явление смеще­ния обусловливается чисто психологическими моментами: оно явля­ется чем-то вроде мотивировки. Чтобы обнаружить послед­нюю, необходимо дать оценку тем фактам, с которыми мы неиз­бежно сталкиваемся при анализе сновидения. Так, при анализе

первого сновидения я вынужден был прервать изложение скрытых мыслей ввиду того, что среди них, как я признался, были такие, которые я по важным соображениям предпочитаю скрыть от посто­ронних. К этому я добавил, что если вместо данного сновидения взять для анализа какое-нибудь другое, это делу не поможет; в каждом сновидении с темным или спутанным содержанием я натолк­нусь на скрытые его мысли, требующие сохранения тайны. Но если я продолжаю анализ для себя самого и не принимаю во внимание других, для которых ведь и не предназначено такое личное пере­живание, как сновидение, то я добираюсь, наконец, до таких мыс­лей, которые ошеломляют меня, которых я в себе не знал и которые мне не только чужды, но и неприятны; я готов энергично оспаривать их, но протекающая в анализе ассоциация идей непреодо­лимо навязывает мне их. Это общее положение вещей я могу объ­яснить только тем, что мысли эти действительно содержались в моей душевной жизни и обладали известной психической интенсив­ностью или энергией, но находились в своеобразном психологи­ческом состоянии, в силу которого не могли сделаться сознательными. Я называю это особенное состояние в ы-теснением. И я не могу не видеть причинной связи между не­ясностью сновидения и вытеснением некоторых скрытых мыслей, т. е. неспособностью их достигнуть сферы сознания; а отсюда я заключаю, что сновидение должно быть неясным для того, чтобы не выдать запретных скрытых мыс­лей. Таким образом, я прихожу к представлению об искаже­нии сновидения, которое является продуктом работы снови­дения и имеет своей целью замаскировать, т.е. скрыть, что-нибудь.