|
Я обнаружил похожие взгляды на культуру у французских антропологов, особенно у Клода Леви-Стросса в его изящно написанном эссе «Достижения антропологии». Французские антропологи избавляют антропологию от Дюркгеймовской редукции «всей культуры к одному единственному социальному фактору» [79] так же, как Юнг избавлял психоанализ от подобной редуктивной интерпретации культуры, основанной на фрейдовской сексуальной теории неврозов. Леви-Стросс описывает эту новую попытку реабилитировать дифференцированную картину культуры: Теперь этот анализ в глубине позволил Моссу, не противореча Дюрк-гейму... вновь навести мосты между его темой и другими науками о человеке, которые временами дерзко разрушались,: с историей, особенно с этнографией, а также с биологией и психологией... Слишком часто после Дюркгейма, в большей степени именно среди тех, кто верил, что освободился от его доктринальных тисков, социология выглядела как продукт спешного набега, сделанного за счет истории, психологии, лингвистики, экономики, юриспу-денции и этнографии. Став добычей этого грабежа, социология превратилась в добавку к своим собственным темам: какая бы проблема ни становилась позволительной для нее, можно было гарантировать сфабриковывание «социологического» решения... Социальные факты не редуцируются до разбросанных фрагментов. Они описываются людьми, и субъективное сознание является такой же формой их реальности, как и объективные характеристики [80]. Социальная позиция была замечательно охарактеризована в утверждении Мосса о том, что важно в обществе: это движение всего, жизненный аспект, мимолетное мгновение, в котором общество живет, или в котором люди живут через их чувства, через осознание себя в своей ситуации наедине с другими [81]. Противодействуя твердой, прагматичной настойчивости социологов, любая попытка сковать этот «жизненный аспект» социальной реальности, как пишет Леви-Стросс, будет оставаться сильно иллюзорной: мы никогда не будем знать, составлен ли другой член общества, которым мы никогда не станем, из элементов социального существования в синтезе, который может точно соответствовать тому, что мы разработали [82]. Как показывает Леви-Стросс, мы можем использовать другие культурные позиции, чтобы сформировать символические мосты, необходимые для общения, и один из них — это эстетическая позиция. Это привело антропологов к созданию науки семиологии, которая в смысле, в котором его использовал Фердинанд де Соссюр, включает язык, миф, «оральные и жестовые знаки, составляющие ритуалы, правила брака, системы родства и определенные принципы и условия экономического обмена» [83]. Все это зависит от эстетического восприятия, и при исследовании данных паттернов поведения антрополог сам, с одной стороны, приобретает эстетическую дистанцию от из-учаемои культуры, а с другой стороны, особый тип эмпатии к ней. D первом случае полевой исследователь видит первобытное общество, .которое он начал изучать, как символ чего-то предопределенного его собственным западным образованием. И он будет видеть этот образ как часть универсального паттерна, не интересуясь его происхождением, но отстаивая таинственное соответствие с другими паттернами в других местах, независимо от расхождения в обычаях или эволюционных изменениях. — 51 —
|