Мне кажется, что мы не будем удовлетворены, увидев, что личностные изменения происходят вне социального контекста. Если это и может быть так для единиц, то для всех – вряд ли. А если учесть рост скорости социальных изменений, то говорить о независимости от них хоть кого-то вообще будет нельзя. Примером чему могут служить радикальные социальные перемены в когда-то традиционном Китае. Если психоанализ чего-то достиг, изучая личность в стабильном социальном контексте, то теперь ему нужно иметь дело с личностью и социальным контекстом в их взаимодействии, при изменении того и другого.[11] Взаимодействие
Первая мировая война и послевоенная разруха требовали внешних изменений к лучшему, занятия психоанализом укрепляли меня в мысли, что только он может обеспечить хорошую жизнь индивиду, а вместе с тем и обществу, лагерная жизнь показала как сильно может влиять среда на человека, но все же она не способна изменить некоторые аспекты личности. Этот опыт затем кристаллизовался в эмиграции, снова поставив передо мной вопрос – до каких пределов условия жизни и приспосабливание к ним могут изменить личность и какие аспекты личности остаются относительно незатронутыми радикальным изменением среды. Я здесь говорю не о манипулировании человеком при помощи среды, а скорее о степени свободы, которая остается человеку для манипулирования новой средой исходя из своих нужд, а также об уровне традиционности, сохраняющей человека. Наблюдая за жизнью собратьев по эмиграции, я понял, что и здесь существует широкий спектр типов поведения. Одна крайность проявлялась в том, что индивид строго держался уже ненужных ценностей и отношений – только потому, что они запечатлелись в его сознании из прошлой жизни. Другой крайностью было тотальное приспосабливание к новой ситуации с усваиванием чего-бы, то ни было. Только в редких случаях я видел тонкое взаимодействие между личностью и окружением, и как следствие – высокий уровень интеграции. Если до этого я испытывал деструктивное влияние среды на мою жизнь, то в США мне посчастливилось испытать и оздоравливающее воздействие новой и более свободной среды. Окружение может не только уничтожать, но и исцелять, особенно, если к его влиянию добавляется воздействие психотерапии. И я попытался использовать такое благотворное взаимодействие на практике. И оно не должно быть механическим соединением. Работая над микрокосмосом Ортогенической школы[12], я понял, что в некоторых отношениях он препятствует успеху психоаналитического лечения. И как ни тяжело было это признать, еще труднее было принять то, что сам психоанализ может иметь негативное воздействие и даже на среду, созданную частично по его образу. В итоге я осознал насколько тонок баланс между средой, личностью и психотерапией. — 22 —
|