|
При обсессивном неврозе во многих случаях ситуация с самого начала такая же, как в фобии, что и иллюстрирует следующий пример: Молодая девушка, ранее обсуждаемая нами пациентка, и ее жених обнимались на скамейке в саду. Когда несколько молодых людей прошли мимо них, она испугалась, что они расскажут ее жениху, что она уже не девственница. После этого происшествия она начала избегать этой скамейки, а по возможности также района, где она росла и где прошло ее детство. Если ей было нужно туда идти, она становилась беспокойной и тревожной. Из страха, что ее сексуальное прошлое будет обнаружено, возникала сложная для понимания обсессивная идея, что у нее есть соблазнять детей, в частности собственную маленькую дочь. Для того, чтобы не поддаться этому импульсу, она предпринимала особые предосторожности при обращении с детьми, особенно со своей дочерью. В конце концов, она уже не могла приблизиться к ней без досаждающей ей обсессивной идеи. Она больше не отваживалась прикасаться к дочери и оставила всю заботу о ребенке своей матери. Она была убеждена, что если поддастся своему импульсу, то повредит своему ребенку. В действительности же, ее бессознательное желание причинить вред было направлено на мужа, по отношению к которому она, во многом, чувствовала себя виноватой. Вред, который она могла бы причинить ребенку, был бы местью ее мужу. Существовали веские причины для выбора ребенка в качестве средства мщения. Это та же самая пациентка, брат которой совершил самоубийство и о которого называли соблазнителем детей. Молодые люди, которые вызвали ее тревогу в вышеописанной ситуации, были ее первыми детскими друзьями. В детстве она была дикой, с мальчишескими наклонностями. Она имитировала любое поведение своего старшего брата, была агрессивной, и действительно соблазняла других детей на сексуальные игры. Ее мать застала ее за этими играми и наказала за это. Мать также часто угрожала, что ее накажет отец. Ребенок ожидал этого наказания, но тщетно. Если отец причинял ей время от времени боль (он был врачом), она переносила ее с удовольствием. Отец и братья боготворили ее и превозносили ее красоту. В двенадцатилетнем возрасте и даже позже, она расхаживала по дому голой, чтобы получить удовольствие от их восхищения. Она хорошо знала, что это уже не прилично и умышленно претендовала на роль несведущего ребенка. У этого несдержанного н агрессивного ребенка, инстинктивная жизнь которого совершенно не подвергалась торможению, очень рано возникло сильное чувство вины. периодически она чувствовала себя несчастной, проводя бессонные ночи в самоупреках и молитве. После подросткового возраста она полностью изменилась. Она стала целомудренной и не желала, чтобы ей напоминали о ее детских выходках и грехах. — 229 —
|