Я и другие

Жан Женэ (1957б) в пьесе “Балкон” обращается к теме фальши человеческих отношений, основанных на негласно-договорном и комплементарном совпадении идентичности-для-себя и идентичности-для-другого. Большая часть действия разворачивается в борделе. Девушки в борделе являются проститутками (pro-stitute — за, вместо поставленный) в буквальном смысле этого слова. Они работают символом того, что требуется клиенту, чтобы сам клиент хоть на время мог стать тем, кем он желает быть. Три таких идентичности, нуждающихся в негласной договоренности с проститутками, представлены Генералом, Епископом и Судьей. Епископ нуждается в кающемся, чтобы его осуждать, Судье нужен вор и палач, Генералу — его кобыла.

Судья объясняет девушке, предназначенной быть воровкой, для того чтобы он был судьей: “Ты должна быть образцовой воровкой, если я образцовый судья. Если ты будешь ненастоящей воровкой, то и я становлюсь каким-то фальшивым судьей. Понятно?”

Он говорит палачу: “...Без тебя я был бы ничто... — И затем воровке: —...И без тебя тоже, крошка. Вы двое так безупречно меня дополняете. Ах, что за прелестное трио мы составляем!”

“Судья (воровке): Но у тебя есть преимущество перед ним, как, впрочем, и передо мной — ты предшествуешь. Существование меня как судьи происходит от существования тебя как воровки. Достаточно, чтобы ты отказалась... — но не вздумай этого сделать! — ...чтобы ты отказалась быть тем, кто ты есть, чтобы я перестал быть... чтобы я исчез, испарился. Лопнул как мыльный пузырь. Улетучился. Был перечеркнут. Отсюда: добро, происшедшее от... Но тогда... Что тогда? Но ты ведь не откажешься, не так ли? Ты не откажешься быть воровкой? Это было бы нехорошо. Это было бы преступно. Ты лишила бы меня существования! (умоляюще) Скажи, крошка, любовь моя, ты не откажешься?

Воровка (кокетливо): Кто знает!

Судья: Как? Что ты такое говоришь? Ты отказала бы мне? Говори мне — где? И еще говори — что ты украла?

Воровка (сухо, вставая): Не буду.

Судья: Скажи мне, где. Не будь жестокой.

Воровка: Извольте мне не тыкать!

Судья: Мадемуазель... Мадам... Я Вас прошу. (Бросается на колени.) Видите, я Вас умоляю. Не оставляйте меня в напрасной надежде, я хочу быть судьей. Если не будет судей, что будет с нами, но если не будет воров...”

Люди используют публичный дом для превращения того, что без чужой помощи было бы лишь иллюзорной или бредовой идентичностью, в “идентичность по сговору”. Мадам (хозяйка борделя) перечисляет те “идентичности”, ради которых ее клиенты наведываются в бордель.