Я и другие

Продолжение этой линии — приписывание другому опыта, относительно которого другой бессознателен. Было бы преждевременным говорить об уже существующем систематическом методе исследования пространства взаимного опыта, оставляя в стороне феноменологию самого такого метода.

Мы постоянно приписываем друг другу мотивы, действующие силы, интенции и переживания. Изучение того, кто, что и кому приписывает, а также когда, почему и как приписывает, есть само по себе целая наука. В добавление к этому кругу проблем, способных поглотить без остатка не одну человеческую жизнь, существуют вопросы, обращенные непосредственно к логике достоверного вывода в такого рода предполагаемой науке о том, что творится между человеком и человеком.

Науке о личностных отношениях никак не способствует тот факт, что лишь незначительное число психологов озабочено поиском надежных личностных методов, посредством которых личности и отношения между личностями могли бы изучаться личностями. Многим психологам кажется, что если психология не является отраслью естественных наук, то она вообще не наука.

Здесь следует возразить. Ведь если я хочу узнать тебя, то вряд ли добьюсь успеха, если поведу себя так, как будто бы изучаю морских свинок или крыс. У тебя не возникнет желания раскрыться передо мной. Я могу изучать при этом все что угодно, но я не буду изучать тебя, если ты для меня закрыт. Если ты опытный притворщик, то с полным основанием можешь быть уверен, что я не много узнаю о тебе по одному твоему поведению, как бы тщательно и скрупулезно я его ни исследовал. Если кто-либо говорит, что все, что его интересует, — это изучение “простого”, “голого” поведения, то значит, он не занимается изучением личностей. Однако ныне многие психологи, в сущности, полагают, что делать научным путем это и невозможно.

Невозможно взять базовую логику науки о личностных отношениях в качестве производной от логики не-личностных наук. Ни одна из естественных дисциплин не требует совершения той особой разновидности вывода, которая необходима в науке о людях.

Один человек, исследующий опыт другого, может непосредственно знать только лишь свое собственное переживание этого другого. Он не может обладать непосредственным знанием о том, что другой испытывает относительно “того же самого” мира. Он не может видеть глазами другого и слышать ушами другого. Единственным настоящим путешествием, как когда-то отметил Пруст, было бы не колесить через сто стран с одной единственной парой глаз, а увидеть одну и ту же страну сотней разных пар глаз. Все, что он “чувствует”, “ощущает”, “чует” относительно другого, есть привязка того вывода, который он делает на основе своего собственного переживания другого, к переживанию другим его самого. Это предполагает, что действия другого, каким-то образом, есть функция переживания другого, как это мне известно по себе самому. Только на основе этого предположения, как бы его ни расценивать, один человек, исходя из своего видения действий другого, может рискнуть сделать заключение о переживании другого.