|
Я немного почитаю вам, так как важно, чтобы это было у вас на слуху. Как только Я появляется, оно встречает Я. Какое еще Я? Я, которое выставляет тебя за дверь. Вот о чем идет речь, и именно в этом отношении комедия об Амфитрионе особенно показательна. Достаточно почитать ее тут и там, изучить стиль и язык, и вы поймете, что люди, которые этот персонаж передумали, прекрасно знали, что они делали. У Плавта, где он выходит на сцену впервые, это происходит в форме ночного диалога, захватывающий характер которого вы можете, прочтя текст, оценить - диалога символического (в том значении этого слова, которое следует брать в кавычки). Персонажи эти играют согласно традиции реплик в сторону, которые так редко в игре актеров хорошо удаются: два персонажа, одновременно находящихся на сцене, говорят сами с собой, но речь каждого из них воспринимается как отклик — верный или, словно по недоразумению, нелепый — реплик другого,которые тот произносит совершенно от первого не зависимо. Для классической комедии техника реплик в сторону очень существенна. Именно в ней она достигает высшего своего совершенства. Я не мог не подумать об этом однажды на представлении китайского театра, где то, что доведено до высшего совершенства, выражено в искусстве жеста. Оттого, что люди эти говорят по-китайски, зрелище это захватывает вас ничуть не меньше. В течение немногим более четверти часа — хотя зрителю кажется, что это длится часами, - два персонажа перемещаются на одной сцене, создавая тем не менее полное впечатление, будто движутся они в двух разных пространствах. С поистине акробатической ловкостью они словно проходят друг через друга насквозь. Каждое мгновение они настигают друг друга жестом, который не может, казалось бы, не задеть противника, но все же минует его, ибо тот уже находится в другом месте. Это поистине удивительное представление наводит на мысль о призрачном характере пространства, напоминая нам в то же время о той характерной для символического плана истине, что никогда не бывает встречи, которая оказалась бы столкновением. Что-то в этом роде и происходит как раз в нашей комедии, особенно в тот раз, когда, впервые в классическом театре, на сцену выступает Сосикл. Итак, Сосикл является и встречает Сосикла. — Кто идет? — Я. — Кто это Я? — Я. Мужайся, Сосикл, - говорит он себе, потому что тот - а он, разумеется, настоящий - отнюдь не спокоен. — Что тебе написано народу? Отвечай. — Быть человеком. И говорить. На моих семинарах он не присутствовал, но клеймом их явно отмечен. — 251 —
|