Функция и поле речи и языка в психоанализе

В своей фундаментальной статье о символизме30 доктор Джонс на стр. 15 замечает, что несмотря на то, что символов - в том смысле, который термину этому придает анализ, - существует тысячи, все они относятся непосредственно к собственному телу, к отношениям родства, к рождению, к жизни, и к смерти.

Истина эта, признаваемая автором статьи безоговорочно, позволя­ет понять, что хотя символ, говоря психоаналитическим языком, и вытеснен в бессознательное, он не несет в себе ни малейших признаков регрессии или незрелости. Поэтому чтобы стать в субъ­екте действенным, ему достаточно быть услышанным, ибо дей­ствие его протекает в субъекте безотчетно, что мы и признаем в повседневной практике, объясняя многие реакции субъектов, - как нормальных, так и невротиков - их откликом на символи­ческий смысл действия, отношения, или объекта.

Следовательно, нет никакого сомнения,что аналитик может поль­зоваться властью символа, точно рассчитанным образом вводя его в семантические резонансы своих замечаний.

Это ознаменовало бы возврат к использованию символических эф­фектов в обновленной технике интерпретации.

В подтверждение мы хотели бы сослаться на традиционное индийское учение о «дхвани» 31, которое обращает внимание на свойство речи сообщать то, что в ней не высказано. Свойство это иллюст­рируется следующей басенкой, наивность которой, для таких ис­торий-примеров вполне обычная, не лишена юмора, привлечен­ные которым, мы находим и скрытую в ней истину.

Некая юная девица - гласит эта история - сидит на берегу реки, поджидая своего возлюбленного, и вдруг видит, что в ее сто­рону направляется брахман. Она тут же встает, идет ему навстре­чу и самым радушным тоном говорит: «Как вам сегодня повезло! Собаки, чей лай в этом месте вам раньше так досаждал, здесь больше нет: ее только что сожрал рыскающий в округе лев».

64