Эрос невозможного. История психоанализа в России

Как рассказывает исследовавший материалы Венского общества Ференц Эрош, обсуждение доклада Адлера выявило три точки зрения. Согласно самому Адлеру и поддержавшему его Полю Федерну, те самые агрессивные инстинкты, которые подавляются у невротиков, у пролетариата трансформируются в классовое сознание, о котором говорил Маркс. Противоположная точка зрения состояла в том, что социализм — это не более чем новый субститут религии, а может, и особый вид невроза. Фрейд, как всегда в вопросах политики, пытался найти либеральный компромисс.

Прошло 10 лет, революции потрясли Восточную и Центральную Европу, и тот же Федерн в своей книге „Психология революции" на новом материале аргументировал, что большевизм — это не что иное, как замена патриархальной власти, власти отца, матриархальными принципами братства. Советы представляют позитивный возврат к допатриархальным формам братского сотрудничества, но существует постоянная опасность „психологического термидора", реставрации отцовского принципа. Федерн предупреждал, что братья, лишенные отца, будут искать ему замену, и тем самым диктатуре пролетариата грозит опасность превратиться в тиранию.

Первые революционные режимы были благожелательны к психоанализу не только в России. Во время короткого успеха венгерской революции 1919 года один из самых близких к Фрейду коллег, Шандор Ференчи, был назначен директором Психоаналитического института при Будапештском университете. Даже Че Гевара считал себя знатоком и любителем психоанализа.

Немецкие социал-демократы, например, Карл Каутский, любили ссылаться на Фрейда и Адлера в своих рассуждениях о массовой психологии. Им, конечно, психоанализ казался ближе к реформистскому социализму, чем к коммунизму большевистского типа. Их русские коллеги во главе с Троцким считали иначе.

Фрейдомарксизм в России

Здесь впервые проблема была поставлена Казанским кружком. Протокол одного из его заседаний 1922 года гласит, что между методом Маркса и методом Фрейда есть сходство: „1) оба они насквозь аналитичны; 2) оба занимаются человеческим бессознательным; 3) объектом и того, и другого является личность в ее социальной и исторической детерминации; 4) оба изучают динамику". Тогда же Лурии, Авербах, Фридману и Нечкиной было поручено подготовить специальное обсуждение этой темы. Первые три, переехав в Москву, перенесли дискуссию на страницы партийной печати (а последняя сменила увлечения молодости на карьеру историка-марксиста).