Детский психоанализ

Сами они не были подвергнуты анализу в то время, хотя мно­гих из них работа в клинике побудила позднее испытать на себе анализ и начать обучение в области детского психоанализа1.

Непосредственно наблюдения проводились без заранее со­ставленного плана. В отличие от работы аналитика в процессе наблюдения пациента во время психоаналитического сеанса внимание наблюдателя специально ни на чем не фокусирова­лось, свободно следовало за возникающим материалом, куда бы это его не привело. То обстоятельство, что конкретные факты , (последствия раннего отлучения от матери, условия кормления, приучение к туалету, сон, страхи и т. д.) оказывались в центре внимания в разное время, определялось не направленным инте­ресом наблюдателей, а событиями в жизни детей. Необходимо отметить, что таким образом осуществляемое наблюдение так или иначе не является «объективным» в прямом смысле слова.

Появляющийся материал не может наблюдаться и оцени­ваться ни при помощи приборов, ни с помощью чистого, не­предвзятого сознания, но только на основе уже существующе­го багажа знаний, сформированных ранее идей и личностных установок (хотя они должны быть осознаны наблюдателем). Принимая во внимание существование этих искажающих ха­рактеристик мозга, участники эксперимента понимали, что они не столько записывали данные, сколько сверяли поведение де­тей с аналитическими предположениями о скрытых тенденци­ях детского сознания.

Для специалиста, который привык получать подтверждение обоснованности теоретических выводов при помощи «микро­скопа» психоаналитической техники, будет волнующим пере­живанием однажды невооруженным глазом посмотреть и обна­ружить, насколько сильно события, отпечатавшиеся в глубин­ных слоях, реально проявляются в поведении ребенка.

С другой стороны, оценивая значимость подобной работы, которая не может считаться ни чисто наблюдательской, ни

Было бы неверно списывать все недостатки в работе на счет очень суровых военных условий, в то время возникших в Англии. Напротив, ощущение об­щей опасности, всеобщей заинтересованности и напряжения создавало у людей атмосферу энтузиазма и исключительной преданности общим интере­сам, которую трудно было бы воссоздать в мирных условиях.