|
В больницу Св. Анны он поступил в состоянии крайнего возбуждения, подозревает всех и каждого в злых умыслах против него, в участии в заговоре его противников. Его гипнотизируют. Он узнал через гипноз, что из ящика для подаяний в одной из церквей были похищены денежные сборы, после этого за ним началась слежка. Когда он шел по улице, его окликали: «Каналья, попрошайка О нем презрительно говорили: «Посмотрите-ка на этого!» Некоторые из реплик были, напротив, благожелательны: «Это клевета, он может здорово отомстить». 13 ноября, через 10 дней после поступления, он по-прежнему говорит, что его гипнотизируют, знают все, что он думает. Ему советуют драться и наносить удары по себе самому, на него насылают магнетические волны, он чувствует в себе чуждую ему волю, которой должен подчиняться; ему в комнату подпускают хлороформ; ему показывают разноцветных чудищ: красных, белых, синих. 19 ноября он более спокоен, но все так же полон бреда: пишет министру внутренних дел жалобу на клеветническую статью в «Пти-журналь», а также на тех, кто поместил его в больницу, на «гипнотизеров и читателей мыслей». Еще через несколько дней выглядит уже вполне успокоившимся — во всяком случае внешне — и почти позволяет убедить себя в болезненности недавних переживаний. 22-ого он понимал, что был болен и что теперь ему стало лучше. 25-ого во время обхода неожиданно возбудился, кричал, что убьет соседа по палате, показывал кого именно и принимался плакать ему будто бы сказали ночью, что утром он лишится головы Был очень бледен, черты лица осунувшиеся, вид крайне утомленный- его всю ночь гипнотизировали. Его изолируют — он находится теперь днем и ночью в крайнем возбуждении. Можно слышать, как он кричит: «Гипнотизеры! Фантасмагория!» — затем глядит остановившимся взглядом в угол своей каморки. От полного изнеможения и прострации с ипохондрическими страхами он переходит к возбуждению с гримасничаньем и застыванием тела в разогнутом положении. Или после довольно долгого времени, когда он неподвижен и считает себя умершим, вдруг разражается приступами особенного, лающего, кашля. У него имеются галлюцинации зрения: как тягостного, так и приятного для него свойства; он глядит в экстазе на садящееся солнце, затем охватывается глубочайшей меланхолией: «Солнце садится с одной стороны, безумие поднимается с другой»: он будто бы управлял через свой смех солнцем. Губы и язык у него сухи, сердцебиения учащены, с перебоями. Впечатление, что его одолевает масса расстройств чувствительности, каждое из которых возбуждает серии бессвязных бредовых ассоциаций. — 207 —
|