|
Льебо (Liebault) родился в 1823 г. в Жавиеве, в крестьянской семье. Еще будучи студентом Страссбургского университета, он заинтересовался сочинениями о животном магнетизме. Открыв в Нанси частную поликлинику, Льебо стал лечить больных но своему методу, состоявшему в усыплении посредством словесного внушения. Ему принадлежит книга «Лечение внушением и его механизм» (1891), в которой он сгруппировал материалы своих предыдущих работ и подвел итоги многолетней научной и практической деятельности. Льебо решительно отрицал всякий магнетизм, флюид, а также и какое-либо специальное изменение периферических нервных аппаратов, и объяснял гипноз всецело внушением, основанным на внушаемости, которая является нормальным свойством человеческой психики. Взгляды Льебо подтвердил и дополнил многочисленными экспериментами Бернгейм (1837—1919), бывший в то время профессором терапевтической клиники в Нанси. В Германии вопросы гипнотизма нашли многочисленных и усердных исследователей. Одним из первых выступил Гейденгейн в Бреславле. Он всецело стоял на точке зрения Нансийской школы. В ближайшие годы в этой области работали: Прейер, Чермак, Мебиус, Форель, Штрюмпель, Десуар, Молль, Левенфельд, Шренк-Ноптгаг и, в более позднее время — Блейлер, Оскар Фохт, Бродман. В Швеции в девяностых годах многочисленные опыты производил Веттерштранд. В России первыми учеными, занявшимися этой областью, были Мочутковский и Оке. Из психиатров Петербургской школы следует назвать Рыбалкина, Даиилло, Розенбаха, Мендельсона и, наконец, Бехтерева. В Москве впервые, в девяностых годах, читал в университете курс лекций о гипнотизме Токарский, а впоследствии — Рыбаков. Учение о гипнозе и внушении пролило свет на явления, так называемого «индуцированного помешательства», известного уже давно, но долгое время остававшегося загадочным и непонятным. Первый случай такого рода описал Берлин в 1819 г.. Иделер в 1838 г. говорил о «заразительности» помешательства. Больная, — пожилая женщина, убежденная в том, что некий высокопоставленный чиновник собирается на ней жениться, привила эту идею своему мужу; оба помещены были в Шаритэ, где больная вскоре умерла, а муж ее совершенно поправился. В 1846 г. «о психической инфекции» писал Гоффбауер, после которого выступили с соответствующими наблюдениями Каспер, Нассе, Крамер, Костер, Леман. Тщательной обработке подвергнули эту тему французские исследователи: Моро де-Тур, Дагрон, Маре, Байарже; после доклада Ласега и Фальре (1877) эта форма болезни приобрела полное право гражданства, вместе с названием «помешательства вдвоем» — folio a deux. Дальнейшая разработка вопроса принадлежит Легран дю-Соль (шестая глава его книги «Бред преследования») и Режи (монография «Folie a deux», 1880). Исследования только что названных авторов выяснили условия, при которых наблюдаются индуцированные психозы: 1) лицо, от которого исходит бред (индуктор), должен быть в интеллектуальном отношении более развитым, более активным и пользоваться авторитетом у того, кто воспринимает его идеи; это второе лицо (индуцированный) отличается пассивностью, по крайней мере, по отношению к индуктору, дебильностыо, истеричностью; 2) индуктор и индуцированный должны быть подвержены влиянию одной и той же среды, жить общими интересами, желаниями, опасениями и большею частью даже обитать под одной кровлей; 3) бред индуктора всегда более или менее правдоподобен — это систематизированный бред параноика, человека экспансивного и энергичного. Из всего этого с полной несомненностью вытекает, что для здорового в психическом отношении человека даже долголетнее общение с душевно-больным является совершенно безопасным — вопрос неоднократно подымавшийся с разных сторон при обсуждении профессионального риска, связанного с работой в психиатрических учреждениях. На тему об индуцированном помешательстве писали русские авторы: Яковенко (1887) и Константиновский (1892). Небольшую, но ценную монографию представили рижский врач Шенфельд (1893), впоследствии трагически погибший от руки душевно-больного. — 191 —
|