|
Наши многолетние наблюдения больных шизофренией с синдромом дисморфомании показали, что к наиболее типичным формам заболевания с этого рода патологией относится непрерывно-прогредиентная шизофрения (преимущественно с вялым и средне-прогредиентным типом течения), а также приступообразно-прогредиентная шизофрения (с теми же вариантами прогредиентности), особенно с преобладанием аффективных приступов. Однако нередок и более злокачественный тип течения процесса. Общее число изученных нами больных шизофренией с дисморфоманическими расстройствами составляет группу из 487 человек, но в основу настоящей работы легли данные только о 214 больных. Условием такого отбора являлись два основных положения: 1) дисморфомания являлась первично выраженной продуктивной симптоматикой, 2) больные должны были наблюдаться длительно с полной верификацией диагноза (как известно, именно варианты с клиникой «чистой» дисморфомании вызывают, особенно на ранних этапах заболевания, очень большие диагностические сомнения.) Дисморфоманические расстройства (обычно лабильные, нестойкие, недлительные и не в виде синдрома, а отдельного симптома) могут возникать в структуре полиморфных шизоаффективных приступов шубообразной шизофрении, а также приступов периодической шизофрении. В динамике развития острых приступов рекуррентной (периодической) шизофрении [Папандопулос Т. Ф., 1966, 1967, 1975] идеи физического уродства могут возникать преимущественно на этапе аффективных колебаний со сверхценными образованиями. Включение (чаще всего в виде не синдрома, а отдельного симптома) дисморфомании в структуру вышеописанных психопатологических образований обычно не определяет каких-либо особенностей общей клинической картины и не имеет, как правило, прогностической или дифференциально-диагностической значимости. Более или менее выраженные Дисморфоманические расстройства (без предварительного этапа «чистой» дисморфомании) могут быть составной частью различных психопатологических образований: ипохондрической бредовой системы («нос такой формы, потому что сифилис у меня», «губы безобразно тонкие от белокровия» и т. д.), депрессивно-параноидного или параноидного синдрома («уродство лучами сделали», «экспериментируют над формой моего тела», «размер головы от чужих мыслей безобразно увеличился» и т. д.). Однако, мы умышленно исключили из приводимых здесь наблюдений те случаи, где Дисморфоманические расстройства являются лишь составной частью бредовой ипохондрической или персекуторной системы [Морозов П. В., Немировская С. В., 1977], ибо, как уже отмечалось, нашей основной задачей является описание дисморфомании в ее наиболее «мономорфном» варианте и главным образом на этапах, особенно трудных для диагностики, когда больным выставляются врачами других специальностей самые разнообразные терапевтические, хирургические, неврологические диагнозы, а психиатры долгое время колеблются между диагнозами из области пограничной психиатрии и шизофрении. Не приводим мы здесь и подробного описания дисморфомании, впервые [Вагина Г. С., 1971] или повторно возникающей [Беленькая Н. Я., 1972] после 40 лет, хотя подобные наблюдения представляют большой интерес в плане влияния возрастного фактора (период инволюции). В частности, мы наблюдали трех больных с чрезвычайно стойкой длительно существовавшей дисморфоманией, которая в инволюционном возрасте начинала приобретать особенности синдрома Котара, напоминая бред отрицательного величия или злого могущества («такого ужасного уродства еще никогда ни у кого не было», «я видом своего носа порчу жизнь всем людям», «глазами травлю всех окружающих»), и сопровождалась ажитированной депрессией. — 70 —
|