|
Пастух вспрыгнул на камень и позвал меня, посвистев сквозь пальцы: - Эй, приятель! Куда ты идёшь? Кого догоняешь? - Мне некогда, - ответил я, продолжая карабкаться. - Подожди, выпей молока, освежись! - крикнул пастух, перепрыгивая с камня на камень. - Некогда мне, - крикнул я снова, - не хочу за болтовней забыть свою радость. - Ты что, брезгуешь моим молоком? - крикнул, обидевшись, пастух. - Что ж, тем хуже, доброго тебе пути! Он сунул в рот пальцы, засвистел своему стаду и все - козы, собаки и пастух исчезли за скалами. Скоро и мне удалось добраться до вершины горы. Тут я сразу же успокоился, будто эта вершина и была моей целью. Растянувшись в тени на скале, я разглядывал далёкие море и равнину. Мне хорошо дышалось, в воздухе пахло шалфеем и тимьяном. Поднявшись, я набрал охапку шалфея и, подложив её вместо подушки, снова улёгся. Усталый, я закрыл глаза. Через минуту мысли мои унеслись туда, к высокогорным плато, покрытым снегом. Мне представлялись толпы мужчин, женщин, стада волов, пробирающихся на север, и мой друг, идущий впереди, вроде вожака. Но очень скоро мозг затуманился, и меня охватила непреодолимая сонливость. Я сопротивлялся, мне не хотелось сейчас заснуть, и я открыл глаза. На ветке прямо передо мной, на одном уровне с вершиной горы сидел ворон. Его перья, чёрные с синим отливом, блестели на солнце, чётко виднелся большой жёлтый клюв. Мне стало не по себе, этот ворон казался мне зловещим предзнаменованием; я схватил камень и бросил в него. Птица медленно и спокойно расправила крылья. Я вновь закрыл глаза не в силах больше сопротивляться и сразу же уснул как убитый. Сон мой, по-видимому, длился не более нескольких секунд, как вдруг вскрикнув, я вскочил на ноги. В эту минуту над моей головой пролетел тот самый ворон. Весь дрожа, я облокотился о камень. Зловещий сон, наподобие удара сабли, пронзил моё сознание. Я видел себя в Афинах, поднимавшимся в одиночестве по улице Гермеса. Солнце обжигало, улица была пустынна, магазины закрыты, одиночество было полное. Проходя мимо церкви Капникарии, я увидел, что от площади Конституции бежит мой друг, бледный, задыхающийся; он бежал за очень высоким тощим мужчиной, который шёл гигантскими шагами. Мой друг был одет в парадную одежду дипломата; он увидел меня и закричал издали, с трудом переводя дух: - Эй! Учитель, куда ты пропал? Я тебя не видел целую вечность; приходи сегодня вечером, поболтаем. — 208 —
|