|
На следующее утро я проводил Зорбу до деревни. Мы беседовали, как мудрые и практичные люди, о работах с лигнитом. На одном из спусков Зорба споткнулся о камень, который тут же сорвался вниз. Он остановился, словно впервые в жизни видел столь удивительный спектакль. Мой спутник обернулся ко мне, в его взгляде я уловил лёгкий страх. - Ты заметил, хозяин? - спросил он, наконец. - Падая камни будто оживают. Я ничего не сказал, но меня охватила радость. «Именно так, - думал я, - великие мечтатели и поэты созерцают действительность, каждое утро они заново открывают для себя мир, который их окружает». Для Зорбы он был таким же, как для первых людей. Звёзды соскальзывали прямо на него, море разбивалось о его виски, он жил без особого вмешательства разума, важны были только земля, вода, животные и Бог. Мадам Гортензия была предупреждена и ждала нас у своих дверей, накрашенная, усыпанная пудрой, принаряженная, наподобие танцевального зала в субботу вечером. Мул стоял перед дверью; Зорба прыгнул ему на спину и схватил поводья. Наша старая русалка робко подошла и опустила маленькую пухлую ручку на грудь животного, как бы преграждая путь своему любимому. - Зорба… - проворковала она, поднявшись на цыпочки - Зорба… Грек отвернулся. Болтовня влюблённых на улице была не в его вкусе. Бедная дама растерялась. Однако продолжала, полная нежной мольбы, удерживать мула. - Чего тебе ещё? - спросил старый греховодник с раздражением. - Зорба, - умоляющим голосом пробормотала она, - будь осторожнее… не забывай меня, Зорба, веди себя хорошо. Грек ничего не ответил и натянул поводья. Мул двинулся с места. - Счастливого пути, Зорба! - крикнул я. - Только три дня, ты слышишь? Не больше! Он обернулся и помахал своей большой рукой. Старая сирена плакала, её слёзы проделали в пудре бороздки. - Я дал тебе слово, хозяин, этого достаточно! - крикнул Зорба. - До свидания! И он исчез среди олив. Мадам Гортензия плакала, следя сквозь серебрившиеся листья, как всё дальше и дальше удалялось весёлое красное покрывало, которое она, бедняжка, постелила, чтобы её любимому было удобно сидеть. Вскоре и оно исчезло. Мадам Гортензия горестно огляделась: мир опустел. Я не пошёл к пляжу, а направился в сторону гор. Не успев добраться до горной тропы, я услышал звук трубы. Так сельский почтальон возвещал о своём прибытии в деревню. — 101 —
|