|
Сесилия приложила снежок к щеке. Когда с него начала капать вода, она опустила его в стакан на тумбочке. Ариэль снова уселся на стул. — Сам я никогда не ощущал снега, — сказал он немного обиженно. — И знаю, что никогда не смогу. Никогда, целую вечность. — Ты говоришь ерунду. Ты только что его трогал. — Но я ничего не чувствовал. Ангелы ничего не чувствуют, Сесилия. — Ты не почувствовал, что снежок холодный? У него на лице появилось выражение грусти. — Тебе придётся это запомнить. Если не запомнишь, с тобой будет не очень весело разговаривать. Потрогать снежок для нас то же самое, что потрогать мысль. Ты ведь тоже не можешь потрогать воспоминание о прошлогоднем снеге? Она покачала головой, а Ариэль спросил: — Что ты чувствуешь, когда держишь в руках снежок? — Холод… ледяной холод. — Это ты уже говорила. Сесилии пришлось напрячься до предела. — Кожу покалывает. Пощипывает, как от перечной мяты. Тебе хочется отдёрнуть руку, ты вот-вот задрожишь от холода. Но всё равно это очень приятно. Ариэль склонился к собеседнице и с любопытством слушал всё, что она говорила. — Я никогда не пробовал перечную мяту, — заметил он. — И никогда не дрожал. Только сейчас Сесилия поняла, что понять земные вещи Ариэлю не легче, чем ей постичь небесные. Она сказала: — Наверное, неприятно прикасаться к вещам и не чувствовать их. Одна из самых отвратительных вещей, которые я знаю, это наркоз у зубного врача. — «Наркоз у зубного врача», — повторил он. — Но, конечно, намного хуже находиться под общим наркозом. Тогда ты даже не можешь почувствовать, жив ли ты. На лице у ангела появилось загадочное выражение. И он спросил: — Ты можешь чувствовать это всем телом? Сесилия засмеялась: — Только не волосами. И не ногтями. — Но всеми теми местами, где есть кожа, а она есть почти везде. Плоть и кровь — это магическое одеяние, которое позволяет вам чувствовать всё окружающее. Ты представляешь себе, как можно создать такое? — Магическое одеяние? — Твоя кожа, Сесилия, я имею в виду плотно сплетённую из нервных нитей ткань. Когда Бог создавал мир, Он сделал его таким хитрым образом, что мироздание могло чувствовать само себя. Не кажется ли тебе, что это очень умно? — Может быть… — А у вас всё тело одинаково чувствительно? Ей пришлось хорошенько подумать. — Я не везде боюсь щекотки. Даже приятно, когда щекочут в определённых местах. Иногда что-то может быть приятно до такой степени, что начинает причинять боль. Ты знал, что что-то может быть приятным почти до боли? — 28 —
|