За пределами разума

Готорну не хватало слов, он даже расстроился. Я подумал, что, кажется, я чего-то не догоняю.

— Поймите, дело не в конструкции. Конструкция — это невидимая структура большого летательного аппарата, она всегда была и всегда будет, независимо от того, откроет ее кто-нибудь или нет. Но летает она, как лисица!

Он засмеялся. — Это у нас здесь такое словечко.

— Вы очень добры, Дерек, — сказал я. — Я уже действительно понимаю, о чем вы говорите.

— Я тоже, — улыбнулся он, внимательно глядя на меня.

В конце конвейера узлы собирались в единое целое, сияющее всеми цветами радуги по выбору заказчиков. На одних самолетах красовались наименования компаний, на других — имена пилотов или владельцев; на учебных самолетах никаких надписей не было, если не считать жирной порядковой буквы алфавита на корпусе — J, К, L и т. д.

Где-то снаружи включился двигатель; его рев то нарастал, то спадал до тихого урчания.

Какое же это должно быть ощущение, думал я, когда ты в один прекрасный день приходишь на завод и получаешь готовый новехонький собственный биплан!

— Эти двигатели, это не Роллс-Ройс Джипси Мэйджор?

— А вы как думаете?

— Думаю, что нет.

— Мы используем Тривейн Марк Цирцея 2.

— Понимаю. А я бы называл их Джипси Мэйджор.

— Называйте, — сказал он великодушно.

Мы продолжали разговор о самолетах; время от времени мы останавливались, когда он хотел показать мне какую-нибудь особенно удачную деталь, опасаясь, что я мог не обратить на нее внимания.

Кажется, он не замечал, что его эпоха интересовала меня не меньше, чем авиация.

— Но это же не 1923 год, правда?

Он удивленно поднял голову:

— Как это не 1923-й? Это он и есть. Для нас.

— Тайгер Мот был разработан после 1930 года. Где-то в самом начале тридцатых.

— Скажите лучше открыт. Разработан звучит как-то слишком собственнически. Конструкция же эта существовала всегда.

— Тайгер Мот не был открыт до начала тридцатых, Дерек. Что он делает здесь, в 1923-м? Ручаюсь, вы сейчас скажете, что ваш 1923-й отличается от моего.

— Именно, — подтвердил он. — По-моему, у вас была война. Вы назвали ее Великой Войной, или что-то в этом роде. А вот мы этого не сделали. Многие из нас увидели ее приближение и решили не становиться ее частью. Это же одни потери, ничего больше.

В его голосе не было печали, и я вдруг понял, что у него и причин-то нет, чтобы печалиться. Он не имеет представления, как выглядит разруха.

— Отклонившись от войны, мы отклонились тем самым в альтернативное время, где можем сосредоточиться на том, что приносит нам удовлетворение. В данном случае, то есть я имею в виду Сондерс-Виксен, это было открытие авиаконструкций. Поэтому некоторые наши самолеты появились несколько раньше, чем ваши, а к тому же нам не пришлось все это время возиться с военными самолетами, наших конструкторов не убивали на фронте и тому подобное.