|
Даниэлла рассмеялась. — А ты бы смог? — Еще и как! Вот только закончу «Стайка и гордого графа » — и все. Идеи иссякли. И он радостно улыбнулся: ведь Даниэлла добилась неслыханного успеха, и впереди их ожидало еще множество приключений. «Мы сами выбрали такую жизнь, — подумал он. — Мы этого хотели. И вот — это случилось!» Глава 31Болтливые героини Даниэллы общались со своей создательницей днем и ночью — никак не могли наговориться. Проснувшись среди ночи, Баджирон уже не впервые услышал, как Даниэлла в темноте водит пером по бумаге, что-то шепча себе под нос. Утром, открыв блокнот, она снова удивится и с любопытством примется расшифровывать свои ночные каракули, в которых сохранились сцены, иначе пропавшие бы к рассвету без следа. Баджирон затаил дыхание, чтобы ненароком не разбудить ее. «На самом деле эти записи не очень-то ей нужны», — подумал он. Хорьчиха Даниэлла никогда не испытывала недостатка в идеях. Баджирон не знал никого, кто так тонко разбирался бы в душевной жизни хорьков и во всех тайнах и неожиданных поворотах отношений между ними. Скрип пера затих. Даниэлла уронила голову на подушку, но, прежде чем снова провалиться в беспокойный сон, повернулась к Баджирону и, не открывая глаз, пробормотала: «Я тебя люблю». Волна тепла поднялась в груди Баджирона. Невероятно! Она сказала это во сне! «Чем я заслужил такое чудо?» — подумал он и, счастливо вздохнув, потянулся к Даниэлле. Она расслабилась от его прикосновения, прижалась к нему, и миг спустя ее дыхание снова стало глубоким и ровным. «Вот она, жизнь писателя, — сказал он себе. — Как прекрасно, когда у тебя есть дар! Но до чего же трудное испытание — научиться его использовать!» И с этой мыслью Хорек Баджирон тоже погрузился в сон. Ему приснился какой-то старинный город — гранитные дома, мощенные булыжником улицы, сходящиеся к центральной площади. И плоские крыши... чем-то смутно знакомые. Хорек Баджирон стоял один-одинешенек посреди площади и внимал городскому глашатаю — черному, как ночь, хорьку в красной шапочке и золотом шарфе. Глашатай громко читал по широкому пергаментному свитку: — Ты нашел то, что находил каждый писатель, живший до тебя, и что предстоит найти всем писателям, которые придут после тебя. Он поднял голову и посмотрел в глаза Баджирону, но продолжал говорить как по писаному: — Чем больше у тебя идей, тем больше новых идей к тебе приходит. А Баджи все смотрел на эти крыши за спиной глашатая. Где-то он уже видел такую крышу... — Ты наделил волшебной жизнью целое племя персонажей. Если ты позовешь, они придут и принесут свои истории, которые ты сможешь облечь в слова. — 61 —
|