Хроники хорьков. Хорек-писатель в поисках музы

Баджирон скучал по дому, по свежему утреннему воздуху, по холмам и речке Прыг-Вбочке. Он скучал по Слиму, Везунчику и Пыльке. Когда-то он любил большой город с его энергией, бьющей через край, но теперь эта кипучая деловитость Нью-Йорка лишь пробудила в нем тоску по неторопливой сельской жизни, покою и уединению.

На центральном столе в гостиной красовался огромный букет — целая радуга цветов, обратившаяся в натюрморт рядом с бутылкой искристой талой воды и поздравительной открыткой от издателей: «Хорьчихе Даниэлле... Желаем счастья... ».

С пристенного столика пыталась воспарить к потолку набитая шоколадками плетеная корзина: целая стая вишнево-красных воздушных шариков тянула ее кверху за ручку. Сверху на шоколадках тоже лежала открытка: «Стайку — самому лучшему в мире колибри!».

Баджирон отвернулся от окна, прошел в другую комнату, вздохнул и плюхнулся в низко подвешенный атласный гамак.

— Ну как? — окликнул он Даниэллу. — Как дела?

Даниэлла появилась на пороге; вид у нее был усталый.

— Очень весело, — сказала она. — Но я скучаю по дому.

— Уже немного осталось, — утешил ее Баджирон. — Всего семнадцать городов.

Усталость на мордочке Даниэллы сменилась решимостью:

— Это будет нетрудно. Мне так нравятся мои читатели!

— И мне — мои. Мои на твоих совсем непохожи.

Даниэлла вдруг улыбнулась.

— А что с тобой случилось там, в магазине? Я на тебя посмотрела — и вижу, ты словно чего-то испугался. Что стряслось?

Баджи рассказал ей о странном совпадении — о том, как он дважды ошибся в маленькой хорьчихе, принесшей ему в подарок чудесную идею.

Даниэлла пожала плечами.

— Хорьки-философы?

— Может быть. А что бы сказал мне сейчас хорек-философ? «Забудь обо всех совпадениях — просто напиши этот рассказ! »

Баджи возвел глаза к небесно-голубому потолку, покрытому белыми фресками в античном духе, со сценами из жизни древнегреческих хорьков.

— Что произошло бы с Урбеном де Ротскитом, повстречайся он со Стайком? Он стал бы проще! А если бы он стал проще, то что для него оказалось бы самым главным на всем белом свете?

Уютно устроившись в роскошном атласном гамаке, они беседовали до глубокой ночи.

Напоследок Даниэлла спросила:

— Как ты думаешь, Баджи, мы с тобой — хорошие писатели?

Баджирон надолго задумался и в конце концов ответил вопросом на вопрос:

— А мы с тобой любим свои книги?

Глава 28

Город еще крепко спал, когда Баджирон пробудился, не в силах утихомирить звучащий у него в ушах тоненький голосок: «Вы напишете для меня про Стайка и гордого графа? »