|
Для него этот праздник давно потерял очарование. Подобное испытывает человек, вернувшийся после долгих лет разлуки в отчий дом и не узнавший знакомый садик. А бывает, начнется гулянье, и только и видишь на каждом шагу что мордобой, похотливых баб и орущих детей; мужчины стаканами льют в себя вино, а потом, потные и пьяные, ищут, кого бы трахнуть в ближайших кустах; и вот опять кого-то бьют, и так до самого утра, когда еще не протрезвевшие гуляки поползут по загаженным переулкам искать свои дома. Подобные картины снова и снова возникают в его воображении, и молодой человек с тоской оглядывает притихшую площадь. Ему никогда не нравились собрания, даже в кругу друзей. Его тяготит не столько сам праздник, сколько его окончание: горы грязной посуды, заплеванные полы, объедки на столе — все нужно вымыть и вычистить (иногда даже тротуар перед домом)… Или, едва живой от усталости, плетешься к себе, открываешь дверь, и тебя обдает застоявшимся воздухом; потом на ощупь ищешь выключатель и поскорее открываешь окно, и еще надо ждать, пока жена приготовит тебе стакан чаю; а во рту все еще чувствуется вкус какой-то ядовитой приправы; и надо ложиться в постель на отсыревшие простыни… Фу, мерзость! Когда это у него началось? В свое время любое воскресенье уже было достаточным поводом для радости. А где-то в дальнем уголке его памяти хранится смутное воспоминание о веселом дне рождения, который, правда, мог оказаться и бабушкиным юбилеем. А какие пирожные делала его бабушка (у нее была небольшая ферма): там были и сливки, и настоящее коровье масло, и… чего там только не было! Как будто все это было вчера… Вернее, сначала он думает о пирожных, и только потом перед ним возникает почти стершийся образ бабушки. Пахнущее солнцем тесто раздражает язык, и от запаха сводит скулы… Да, тогда он любил повеселиться; вся жизнь казалась наполненной бесконечной радостью. Мать умерла, когда ему было всего три годика, а едва исполнилось четырнадцать — скончалась бабушка, упав с каменных ступенек. Дедушки у него никогда не было — остался один отец. Хотя он и вышел на пенсию, но еще достаточно крепок, чтобы содержать сад или двигать мебель по всему дому. Отец тоже служил в охране. О своей профессии он отзывался с большим уважением: «благородная, славная, почетная». «Есть два рода деятельности, — говорил он сыну, — где ум, представительность и благородство присутствуют одновременно: служба военная и служба метрдотелем в гостинице класса люкс». Его собственный папаша не любил рассуждать о высоких материях: он просто записал сына в армию, и тот служил, не испытывая ни чрезмерного энтузиазма, ни особого отвращения. «Твой дедушка, — говорил отец, — был человек с характером». — 27 —
|