Время прощаться

— Чтобы ввести ей блокатор…

— Не знаю, что, черт возьми, он задумал, — сказал Гидеон, — только мы здесь в цепи слонов не заковываем.

Слоны трубили — жуткий звук, от которого дрожала земля и мои ноги.

— Нужно увести его отсюда, — пробормотал Гидеон, — пока слоны не пострадали.

Или наоборот, подумалось мне.

Целый час мы уговаривали Томаса покинуть вольер. Еще полчаса ушло у Гидеона на то, чтобы подойти к испуганным животным достаточно близко и снять оковы. Мы надели на Меткафа наручники, которые, казалось, сидели как влитые, и отвезли его в психиатрическую клинику в девяноста километрах к югу от Буна. Какое-то время, пока мы ехали на машине, наши сотовые находились вне зоны действия сети, поэтому только спустя час я получил сообщение, что Элис Меткаф пришла в себя.

К тому моменту мы уже шестнадцать часов были на ногах.

— Завтра, — решил Донни, — допросим ее завтра утром. Сейчас ни от тебя, ни от меня толку не будет.

Так я совершил самую большую ошибку в жизни.

Между двумя часами ночи и шестью утра Элис выписалась из больницы Мерси и исчезла с лица земли.

— Мистер Стэнхоуп? — говорит она. — Верджил Стэнхоуп?

Когда я открывал дверь, в устах девочки мое имя звучало как обвинение, как будто иметь имя Верджил — значит болеть венерическим заболеванием. И внезапно включилась моя защитная реакция. Я уже не тот Верджил, того Верджила уже давным-давно нет.

— Вы ошиблись.

— И вам никогда не хотелось узнать, что же случилось с Элис Меткаф?

Я пристальнее вгляделся в ее лицо, которое благодаря выпитому все еще оставалось для меня размытым пятном. Потом прищурился. Должно быть, это очередная галлюцинация.

— Уходи, — невнятно пробормотал я.

— Не уйду, пока не призн?етесь, что вы и есть тот человек, который десять лет назад оставил мою мать в больнице в бессознательном состоянии.

Я мгновенно трезвею и понимаю, кто передо мной стоит. Это не Элис. И не галлюцинация.

— Дженна? Ты ее дочь?

Свет, окружающий ее лицо, напоминает сияние, какое мы видим на иконах в соборах, — от подобного искусства сердце замирает.

— Она что-то говорила вам обо мне?

Конечно, Элис Меткаф ничего не говорила. Ее уже не было в больнице утром, когда я туда вернулся после несчастного случая, чтобы записать показания. Все, что могли сообщить медсестры, — она подписала документы, освобождавшие медперсонал от ответственности за нее, и упоминала имя Дженны.

Донни воспринял происшедшее как доказательство того, что Гидеон говорит правду: Элис Меткаф, как и намеревалась, убежала с дочерью. Учитывая, что ее муж — чокнутый, такой конец казался счастливым. В то время Донни оставалось две недели до пенсии, и я понимаю, что ему хотелось «подчистить» бумаги у себя на столе, включая и гибель смотрительницы в заповеднике в Новой Англии. «Это несчастный случай, — решительно заверил он, когда я попытался подтолкнуть его к тому, чтобы копнуть глубже. — Элис Меткаф — не подозреваемая. Она даже не пропавшая без вести, поскольку никто не сообщил о ее исчезновении».