Время прощаться

Очередь у касс меньше не становится. Я нетерпеливо переминаюсь с ноги на ногу. Смотрю на часы. Потом подобно спущенному с привязи тигру бросаюсь к началу очереди.

— Прошу прощения, но я опаздываю на самолет, — извиняюсь я.

Ожидаю злобных окриков, изумления, проклятий. Я даже приготовил отговорку о рожающей жене. Но никто не успевает возмутиться, так как меня перехватывает служащая аэропорта.

— Так нельзя, сэр.

— Прошу прощения, — говорю я. — Но мой самолет вот-вот взлетит…

На вид ей намного больше лет, чем тем, кого обязательно оправляют на пенсию. И тут она произносит:

— Вы еще не родились, а я уже здесь работала. И заявляю вам определенно: правила есть правила.

— Пожалуйста! Дело не терпит отлагательств.

Она смотрит мне прямо в глаза.

— Вам здесь не место.

К кассе подходит следующий пассажир. Мне хочется схватить его за шиворот и оттащить, но я смотрю на старушку, и ложь о беременной жене застревает в горле. Я слышу, как отвечаю:

— Вы совершенно правы. Но мне позарез нужно попасть на этот рейс, потому что у человека, который мне небезразличен, могут быть неприятности.

И вдруг понимаю, что за все годы работы в полиции и частным сыщиком я впервые признаюсь в чем-то подобном.

Служащая вздыхает, подходит к свободному компьютеру, жестом приглашая меня следовать за ней. Берет код-подтверждение, который я ей протягиваю, и так медленно вводит буквы, что между каждым касанием клавиш я успел бы набрать весь алфавит.

— Служу здесь сорок лет, — признается она мне. — Редко встретишь таких, как вы.

Эта женщина помогает мне; настоящий человек, который хочет сотворить для меня чудо, а не оставляет на милость давшему сбой компьютерному терминалу, — и я прикусываю язык. Кажется, проходит целая вечность, но наконец она протягивает мне посадочный талон.

— Только помните: что бы ни происходило, в конечном счете все туда попадем.

Я хватаю посадочный талон и бегу к выходу. Перепрыгиваю через две ступеньки эскалатора. Если говорить откровенно, даже не помню, как прошел через охрану, вижу, что бегу по коридору к выходу 12, когда слышу, что по громкоговорителю объявляют, что заканчивается посадка на рейс до Нашвилля — как будто диктор объявляет мою судьбу. Подбегаю к воротам, когда стюардесса уже собирается закрыть дверь, бросаю ей посадочный талон.

Ступаю на борт самолета, запыхавшись так, что даже говорить не могу, и вижу Серенити рядов через пять. Плюхаюсь рядом с ней, когда стюардесса уже просит пристегнуть ремни.

— Все-таки успел! — радуется Серенити и поворачивается к сидящему у окна слева от нее парню. — Похоже, я всех напрасно побеспокоила.