|
Через несколько минут Дедушка вздохнул. Медленно и аккуратно. Потом еще раз – громко, полной грудью. Встал. Выругался. Подмигнул ей. Она помнит его взгляд. Как будто он прочитал ее мысли. – Испугалась? Правильно: куда ты без меня? Солнце пекло по‑прежнему, Оле захотелось пить. Она решила быстро сходить ко второму корпусу, там с внешней стороны здания был кран с водой, к этому крану подключали шланги, чтобы поливать кусты, набирали ведра воды люди в заляпанных краской комбинезонах, и из него пила Оля. – Девушка! – окликнули ее сзади. Она даже не сразу поняла, что именно ее. Не обернулась. – Оля! Постойте! Двое мужчин в белых халатах взяли ее за руки с двух сторон. – Отпустите меня, – попросила Оля. – Конечно, отпустим. Только пройдите с нами в отделение, мы кое‑что уточним и сразу же вас отпустим! Бежать! Она брыкалась ногами, они ее держали. Она норовила их ударить, укусить. Она не кричала, не звала на помощь, она шипела и сопела. Она очень старалась убежать. Но у нее ничего не получалось. Они оба были больше нее, как минимум в десять раз. Ее принесли в комнату и пристегнули к кровати ремнями. Она пыталась из них выбраться до тех пор, пока сил совсем не осталось. 28Нянечка в грязной реперской шапке держала в руках игровую приставку, изо всех сил жала на кнопки и ругалась. – Во что играете? – поинтересовалась Маруся. У нее только что закончился душ Шарко. Она не стала сушить волосы феном, и влажные прядки прилипли к ее лицу и шее. – Psi Blocks. Совсем зрения нет. Ничего не вижу. – На каком уровне? – На последнем. А тебя там ждут, в комнате. – Доктор? – Посетитель. Маруся удивилась. Почти побежала. Первая мысль – ее нашли родители. Наконец‑то! Только бы они! Около окна, спиной к двери, стояла Ирина. Конечно. Это была Ирина. Тогда, на мужском этаже, это она выходила из палаты. Не зря же Марусе показалась ее фигура знакомой. Они виделись всего два раза. У отца. Первый раз отец знакомил Марусю с ее сводной сестрой – дочерью Ирины, второй раз в Лондоне, куда отец приезжал с супругой на пару дней, как раз в то время, когда Маруся проводила там свои весенние каникулы. Ирина обернулась, и Маруся бросилась ей на шею. У них никогда не было особенно теплых отношений. Ирина сразу, при первом знакомстве взяла невыносимый покровительственно‑снисходительный тон. «Вас, детей, много, а я – одна ». А кто она такая, чтобы Маруся это терпела? Не ее деньги дает ей отец, а свои собственные. И она, Маруся, пусть и не единственная, но действительно его дочь; а никакая ни ее Людочка. Хоть та и называет его папой… Ну, еще бы! Кого называть папой, как не его! Ирина, небось, не дура. А то, что она великая актриса… Ну, так не автограф же у нее на кухне просить! — 65 —
|