|
Краешком глаза я заметила, как она взяла изящную записную книжечку в блестящей обложке. Когда мы были маленькими, у Дары была такая же книжечка. Иногда мы стояли у театра или модного ресторана в ожидании красивых женщин в белых меховых накидках, на серебристых каблуках, которые выходили под руку со своими мужественного вида спутниками. Я понятия не имею, был ли кто-то из них по-настоящему известен, но таковыми они нам казались. Дара украдкой взглянула на меня и протянула книжечку через скамью. Я спрятала ее под пальто, подкладку которого как раз отпарывала. В книжечке были корешки билетов в кинотеатр, какие-то схемы, обертка от мятной конфеты, коротенькое стихотворение, в котором я узнала игру в ладушки. Лента для волос, обрезки тюля от модного платья. Выигрышный билет из бесплатной раздачи в пекарне. На обратной стороне были написаны три слова: «НИКОГДА НЕ ЗАБУДУ». На первой страничке была приклеена фотография двух подружек. «Гитла и я» — гласила надпись. Я не знала, кто из них «я». Не было никакой дополнительной информации, но почерк, аккуратный и витиеватый, явно принадлежал юной девушке. Я решила, что назову ее Дара… Я оглянулась на подругу и увидела, как она вытирает рукавом слезу. Наверное, она думала, что стало с ее собственной записной книжкой. Или оплакивала счастливую девочку, которой когда-то была. Если бы я сама не видела, как это произошло, никогда бы Дару не узнала. Ее изящная, словно литая, фигурка танцовщицы, которой я раньше завидовала, сейчас напоминала мешок костей. Позвонки выпирали под одеждой, как столбики забора. Глаза впали, губы пересохли. Ногти она изгрызла до крови. Уверена, я казалась ей такой же страшной, как и она мне. Я оторвала страницу с фотографией и спрятала в рукаве — движение, отточенное до автоматизма. Неожиданно через мое плечо протянулась рука и схватила книжечку. Герр Диббук стоял так близко, что я чувствовала запах его хвойного лосьона после бритья. Я не повернула головы, молчала, ничем не выдавая того, что узнала его. Услышала, как он листает страницы. Он точно заметит, что из книжечки что-то вырвали! Он двинулся дальше, швырнув книжечку в кучу вещей, которые собирались сжечь. Но по крайней мере еще добрую четверть часа я ощущала у себя на затылке его обжигающий взгляд. Больше я в тот день из «Канады» ничего не вынесла. *** Ночью Дара не могла спать, так сильно болел зуб. — Минка, — прошептала она, дрожа. — Если я умру, у тебя и фотографии моей не останется. — Мне она ни к чему, потому что ты не умрешь, — ответила я. — 200 —
|